13 ноября 1810 года в семье казначея провиантского депо города Москвы Ивана Ивановича Пирогова произошло очередное, довольное частое здесь торжество - на свет появился тринадцатый ребенок, мальчик Николай.
Обстановка, в которой прошло его детство, была весьма благоприятной. Отец, прекрасный семьянин, горячо любил своих детей. Средств к жизни у них было более чем достаточно - Иван Иванович сверх немалого жалованья занимался ведением частных дел. Жили Пироговы в собственном домике в Сыромятниках. Во время наступления французов их семья бежала из Москвы, переждав оккупацию во Владимире. По возвращении в столицу отец Николая выстроил новый дом с небольшим, но ухоженным садом, в котором резвились дети.
Одной из любимых забав Николая была игра в доктора. Своим возникновением она была обязана болезни его старшего брата, к которому пригласили известного столичного врача, профессора Ефрема Мухина. Обстановка посещения знаменитости вкупе с поразительным эффектом лечения произвели сильнейшее впечатление на шустрого и развитого мальчугана. После этого маленький Николай часто просил кого-нибудь из домашних прилечь в кровать, а сам принимал важный вид и щупал у мнимого больного пульс, смотрел его язык, а после садился за стол и «писал» рецепты, одновременно объясняя, как принимать лекарства. Данное представление забавляло близких и вызывало частые повторения. Будучи взрослым, Пирогов писал: «Уж не знаю, получил бы я такое желание играть в лекаря, если б вместо скорого выздоровления мой брат умер».
В шесть лет Николай выучился грамоте. Чтение детских книг явилось для него настоящим наслаждением. Особенно нравились мальчику басни Крылова и «Детское чтение» Карамзина. До девяти лет развитием Николая занималась мать, а после он был передан в руки учителей. В двенадцать лет Пирогов был направлен в частный пансион Василия Кряжева, пользовавшийся очень хорошей репутацией. Пирогов сохранил светлые воспоминания о своем пребывании в этом месте, особенно о директоре - Василии Степановиче. Во время нахождения в пансионе Николай Иванович основательно изучил русский и французский языки.
В первые два года обучения мальчика на семью Пироговых обрушилось множество несчастий - преждевременно скончались его брат и сестра, другой брат был обвинен в растрате казенных денег, а в довершение всего вынужденный уход в отставку отца Ивана Ивановича. Материальное положение Пироговых сильно пошатнулось, и Николая пришлось забрать из пансиона, плата за обучение в котором была довольно высока. Не желая портить будущее мальчика, весьма способного, по отзывам учителей, его отец обратился за советом к профессору Мухину. Пообщавшись с Николаем, Ефрем Осипович посоветовал его отцу готовить подростка к вступительному экзамену на медфак Московского университета.
Для подготовки к экзамену был приглашен некий Феоктистов - студент медицины, добродушный и веселый человек. Студент переехал к Пироговым в дом и учил Николая в основном латинскому языку. Их занятия не были обременительными и продвигались успешно. Пирогов писал: «Поступление в университет было для меня колоссальным событием. Я, словно солдат, идущий на смертельный бой, поборол волнение и ступал хладнокровно». Испытание прошло благополучно, экзаменаторы остались удовлетворены ответами юноши. К слову, на экзамене присутствовал и сам профессор Мухин, что подействовало на Николая ободряющим образом.
Московский университет в двадцатых годах девятнадцатого века являл собою безотрадное зрелище. Преподаватели за весьма редкими исключениями отличались отсутствием знаний, бездарностью и чиновничьим отношением к процессу преподавания, внося в него, по выражению самого Пирогова, «комический элемент». Обучение было абсолютно лишено демонстрационного характера, а лекции читались по наставлениям 1750-х годов, несмотря на то, что имелись гораздо более новые учебники. Наибольшее влияние на Николая Ивановича оказали профессор физиологии Ефрем Мухин, являющийся также специалистом по внутренним заболеваниям и имеющий громадную практику в Москве, и профессор анатомии Юст Лодер - оригинальная личность и европейская знаменитость. Его наука заинтересовала Пирогова, и он с энтузиазмом занимался анатомией, однако лишь теоретически, поскольку практических занятий на трупах в ту пору не существовало.
Гораздо более сильное влияние на Николая оказали его старшие товарищи. Из-за отдаленности жилища Пироговых от университета юноша проводил обеденные часы у своего бывшего наставника Феоктистова, который проживал в комнате общежития под номером 10 вместе с пятью своими товарищами. Пирогов говорил: «Чего я только не наслушался и не насмотрелся в десятом нумере!» Студенты разговаривали о медицине, спорили о политике, читали запрещенные стихотворения Рылеева, а также проводили дикие кутежи после получки денег. Влияние «десятого нумера» на Николая Ивановича было огромно, оно расширило его кругозор и определило умственный и нравственный перелом в одаренной натуре будущего хирурга.
В мае 1825 года внезапно умер отец Пирогова. Спустя месяц после его кончины семья Пироговых лишилась дома и всего имущества в уплату долгов частным кредиторам и казне. Выброшенным на улицу помог троюродный дядя - Андрей Назарьев, заседатель московского суда, уступившей осиротевшей семье мезонин с тремя комнатами в своем доме. Мать и сестры устроились на работу, а Пирогов продолжил учебу в университете. К счастью, расходы на обучение в то время были невелики - платы за посещение лекций не существовало, а мундиров еще не ввели. Позднее, когда они появились, сестры из старого фрака сшили Николаю куртку с красным воротником, и он, дабы не обнаруживать несоблюдение формы, на лекциях сидел в шинели, выставляя напоказ лишь красный воротник и светлые пуговицы. Так, лишь благодаря самоотверженности сестер и матери, будущему светилу отечественной медицины удалось окончить университетский курс.
В конце 1822 года вышло Высочайшее повеление об организации на базе Дерптского универстета профессорского института, состоящего «из двадцати природных россиян». Данная идея была вызвана необходимостью обновления научно подготовленными силами состава профессоров четырех отечественных университетов. Выбор кандидатов предоставлялся советам этих университетов. Однако перед отправлением за границу все будущие профессора должны были за казенный счет побывать в Санкт-Петербурге и пройти в Академии наук контрольное испытание по своей специальности. После того, как Московский университет получил письмо министра о подборе кандидатов, Мухин вспомнил о своем протеже и предложил ему отправиться в Дерпт. Пирогов ввиду того, что окончание курса не сулило ему никаких перспектив из-за отсутствия связей и средств, сразу же согласился и выбрал своею специальностью хирургию. Николай Иванович писал: «Почему не анатомию? Подсказал какой-то внутренний голос, что кроме смерти есть еще и жизнь». В мае 1828 Пирогов успешно сдал экзамены на лекаря первого отделения, а спустя два дня вместе с остальными шестью кандидатами Московского университета отправился в Санкт-Петербург. Экзаменовал Пирогова профессор Буш, приглашенный из Медико-хирургической академии. Экзамен прошел благополучно и за пару дней до начала второго семестра 1828 года Николай Иванович и его товарищи прибыли в Дерпт.
В этом городе Пирогов познакомился с профессором Иоганном Христианом Мойером, занимавшим кафедру хирургии в местном университете и бывшим, по мнению самого Николая Ивановича, высокоталантливой и замечательною личностью. Лекции Мойера отличались простотой и наглядностью изложения, он также обладал изумительной хирургической ловкостью - не суетливой, не смешной и не грубой. В Дерпте будущий хирург прожил пять лет. Он старательно изучал хирургию и анатомию, а редкие свободные часы предпочитал проводить в доме у Мойеров. К слову, часто бывая в гостях у профессора, Пирогов познакомился там с выдающимся поэтом Василием Жуковским.
В Дерпте, Пирогову, ранее никогда не занимавшемуся практической анатомией, пришлось взяться за операции на трупах. А спустя некоторое время он, стараясь решить ряд вопросов клинической хирургии, начал экспериментировать с животными. Впоследствии Николай Иванович всегда говорил, что перед тем как подвергнуть живого человека оперативному вмешательству, он должен выяснить, как перенесёт аналогичное вмешательство организм животного. Результаты его самостоятельных занятий не заставили себя долго ждать. На медицинском факультете был объявлен конкурс на лучшую хирургическую статью, посвященную перевязке артерий. Решив написать на эту тему, Пирогов с головой ушел в работу - целыми днями он препарировал и перевязывал артерии у телят и собак. Представленный им объемный труд, написанный целиком на латинском языке и включающий в себя рисунки с натуры, был удостоен золотой медали, а об авторе заговорили студенты и профессора.
Самостоятельные исследования в клинике, анатомическом институте и дома отбили у Николая Ивановича желание посещать лекции, на которых он постоянно терял суть повествования и засыпал. Посещение теоретических занятий молодой ученый считал пустой тратой времени, «украденного от занятий специальным предметом». Несмотря на то, что Пирогов практически не занимался медицинскими науками, не имеющими отношения к хирургии, в 1831 году он благополучно сдал докторский экзамен, после чего отправился в Москву, чтобы повидать своих сестер и старушку-мать. Любопытно, что для поездки ему потребовалась довольно значительная сумма денег, которой Николай Иванович, живущий на маленькое жалованье и едва сводящий концы с концами, не располагал. Ему пришлось продать свой старый самовар, часы и несколько ненужных книг. Вырученных денег хватило, чтобы нанять случайно подвернувшегося возчика подводы, направляющегося в Москву.
По возвращении из столицы Пирогов принялся за написание докторской диссертации на тему перевязки брюшной аорты, а 30 ноября 1832 молодой ученый успешно защитил ее и был удостоен степени доктора медицины. Вскоре после этого он был отправлен на два года в Германию. В Берлине Николай Иванович слушал лекции известного хирурга Руста, работал у профессора Шлемма, вел больных в клинике у Грефе, а также занимался хирургией у Диффенбаха, известного своими уникальными пластическими операциями. По словам Пирогова, изобретательность Диффенбаха была беспредельна - каждая его пластическая операция была импровизацией и отличалась чем-нибудь совершенно новым в этой области. Про другого хирурга, Карла Грефе, Пирогов писал, что шел к нему, «дабы увидеть виртуоза-оператора, истинного маэстро». Операции Грефе поражали всех чистотою, аккуратностью, ловкостью и фантастическою скоростью. Ассистенты Грефе наизусть знали все его требования, привычки и хирургические замашки, без слов и разговоров выполняя свою работу. Практиканты в клинике Грефе также допускались к производству хирургических вмешательств, но лишь способами, разработанными самим Грефе, и только изобретенными им инструментами. Пирогову выпало сделать у него три операции, и немецкий врач остался удовлетворен его техникой. Пирогов же писал: «Однако он не знал, что все операции я выполнил бы в десять раз лучше, если бы мне разрешили оставить его неуклюжие и несподручные для меня инструменты».
Незадолго до отъезда из Берлина Николай Иванович получил из министерства запрос, в каком университете он желал бы занять кафедру. Не задумываясь, Пирогов ответил, что, конечно же, в Москве. Затем он информировал свою мать, чтобы она заранее подыскала ему квартиру. С такими надеждами в мае 1835 года Пирогов возвращался в Россию, однако по дороге он внезапно расхворался и совершенно больной остановился в Риге. Живший там попечитель Дерптского университета, бывший в то же время остзейским генерал-губернатором, со всеми возможными удобствами поместил Пирогова в огромный военный госпиталь, где он и выздоравливал в течение всего лета. В сентябре молодой хирург покинул Ригу, однако перед тем как вернуться на родину решил на несколько дней заехать в Дерпт, дабы повидать Мойера и прочих знакомых. Здесь он узнал поразившую его о назначении на московскую кафедру другого талантливого отечественного врача Федора Иноземцева. Пирогов писал: «Сколько счастья доставляло моей бедной матери, сестрам и мне мечтать о том дне, когда я, наконец, явлюсь, дабы отблагодарить их за все их заботы обо мне в трудное время нищенства и сиротства! И внезапно все счастливые надежды пошли прахом…».
В полном неведении касательно своей дальнейшей судьбы Николай Иванович остался в Дерпте, начав посещать местную хирургическую клинику. В ней Пирогов блестяще провел целый ряд крайне трудных операций, на многих из которых присутствовали зрители из числа слушателей института. Вот как он описывал удаление камня у одного пациента: «…набралось множество людей посмотреть, как я сделаю литотомию у живого. Подражая Грефе, я поручил ассистенту держать каждый инструмент наготове между пальцами. Многие зрители вынули часы. Раз, два, три - через две минуты камень был извлечен. «Это удивительно», - говорили мне со всех сторон».
Эскиз И. Е. Репина к картине «Приезд Николая Ивановича Пирогова в Москву на юбилей по поводу 50-летия его научной деятельности» (1881). Военно-медицинский музей, Санкт-Петербург, Россия
Спустя некоторое время Иоганн Мойер предложил Пирогову стать его преемником и занять кафедру хирургии в Дерптском университете. Николай Иванович с радостью принял предложение, дело перешло в Совет учебного заведения, а Пирогов уехал в Санкт-Петербург, дабы представиться министру и узнать окончательное решение. В Северной столице не любящий сидеть без дела врач посетил все госпитали и городские больницы, перезнакомился с множеством петербургских врачей и профессоров Медико-хирургической академии, провел ряд операций в больнице Марии Магдалины и Обуховской больнице.
В конце концов, в марте 1836 года Пирогов получил кафедру и был избран в экстраординарные профессора. Девизом 26-летнего преподавателя-хирурга стали слова: «Пусть учится лишь тот, кто желает учиться, - это дело его. Однако кто желает учиться у меня, тот обязан чему-нибудь научиться - это дело мое». Помимо обширных теоретических сведений по всякому вопросу, Пирогов старался дать своим слушателям наглядное представление изучаемого материала. В частности, на своих лекциях Николай Иванович стал проводить вивисекции и опыты над животными, что ранее в Дерпте никто и никогда не делал.
Характерною чертою, делающей Пирогову как клиническому воспитателю величайшую честь, является его откровенные признания перед аудиторией собственных ошибок. В 1838 году ученый выпустил книгу «Анналы хирургической клиники», содержащую собрания его лекций, а также описания интересных случаев, наблюдавшихся в клинике за первые годы его профессорства. В данной исповеди Николай Иванович откровенно признавался в своих ошибках при лечении больных. Очень скоро Пирогов стал у молодых медиков любимым профессором, а послушать его остроумные и содержательные лекции приходили студенты совсем немедицинских факультетов.
Помимо преподавательской деятельности Пирогов предпринял научную поездку в Париж, каждые каникулы совершал хирургические экскурсии в Ревель, Ригу и некоторые другие балтийские города. Мысль о подобных хирургических набегах родилась у ученого в 1837, когда из соседних губерний к нему стали поступать просьбы о принятии больных. В свои, как говорил сам Пирогов «Чингисхановы нашествия», он брал нескольких ассистентов, а местные пасторы и врачи заранее всенародно объявляли о прибытии дерптского лекаря.
Пирогов проработал в Дерпте пять лет (с 1836 по 1841 год), издав за этот период два тома клинических анналов и уникальную «Хирургическую анатомию артериальных стволов и фасций», стяжавшую ему известность в медицинской среде. Однако скромное положение профессора небольшой клиники провинциального университета не могло полностью удовлетворить жажду кипучей деятельности, которую испытывал хирург. И в скором времени Николаю Ивановичу представилась возможность изменить текущее положение дел.
В 1839 году известный профессор Санкт-Петербургской медико-хирургической академии Иван Буш вышел в отставку. В академии оказалась вакантным кафедра хирургии, на которую и стали звать Пирогова. Однако Николай Иванович считал хирургическую профессуру без клиники бессмыслицей и долго не соглашался занять кафедру. В конце концов, он предложил оригинальную комбинацию, заключавшуюся в создании в академии новой кафедры госпитальной хирургии, а также организации, помимо обыкновенных, специальных госпитальных клиник.
Этот проект был принят Клейнмихелем, и в 1841 году Пирогов перешел в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию на должность профессора прикладной анатомии и госпитальной хирургии. Кроме того он был назначен главой хирургического отделения Второго военно-сухопутного госпиталя, находящегося в той же местности и принадлежавшего тому же ведомству, что и академия.
Осмотрев свои новые владения, Николай Иванович пришел в ужас. Огромные плохо вентилируемые палаты на 70-100 кроватей были переполнены больными. Для операций не имелось ни одного отдельного помещения. Тряпки под компрессы и припарки фельдшеры без зазрения совести переносили от ран одного пациента к другому. А отпускавшиеся продукты вообще были ниже всякой критики. Воровство достигло небывалых размахов, на виду у всех мясной подрядчик развозил мясо по квартирам сотрудников госпитальной конторы, а аптекарь сбывал на сторону запасы лекарств.
После приезда Пирогова административное «военно-ученое болото» заволновалось. Обитавшие в нем гады всполошились и объединенными усилиями накинулись на нарушителя их безмятежной жизни, основанной на попрании гражданских законов и человеческих прав. Однако вскоре многие из них на собственной шкуре убедились, что перед ними человек крепчайших убеждений, человек, которого нельзя ни согнуть, ни сломать.
28 января 1846 года было утверждено решение об учреждении в академии специального анатомического института, директором которого также был назначен Пирогов. В феврале этого же года он получил семимесячный отпуск и, посетив Италию, Францию и Германию, привез оттуда всевозможные инструменты и приборы для новоучрежденного института, включая микроскопы, которых до того в академии не было. Впоследствии данный анатомический институт стяжал себе громкую известность в научных кругах и дал России целую плеяду блестящих хирургов и анатомов.
Профессорская деятельность Пирогова в Медико-хирургической академии длилась 14 лет. Это было время расцвета его таланта, время плодотворной и многосторонней практической и научной деятельности. Николай Иванович читал лекции и руководил занятиями врачей и студентов, с увлечением разрабатывал колоссальный анатомический материал, имевшийся в его распоряжении, продолжал занятия экспериментальной хирургией, ставя опыты на животных, работал консультантом крупных городских лечебниц - Марии Магдалины, Обуховской, Максимилиановской и Петропавловской. Возглавляемая им хирургическая клиника превратилась в высшую школу русского хирургического образования. Этому способствовал как необычайный дар преподавания Николая Ивановича, так и его высокий авторитет и несравненная техника при выполнении хирургических операций. Известный врач Василий Флоринский писал: «Хирургическую кафедру академии Пирогов поставил на такую высоту, которой она не достигала ни до, ни после него».
В анатомическом институте Николай Иванович занялся исследованиями анестезии с помощью только что открытого хлороформного и эфирного наркоза.
Хирург изучал действие эфира на животных, а затем и на людях. С успехом внедрив эфирный наркоз в госпитальную и частную практику, Пирогов задумался о применении этеризации при оказании хирургической помощи на полях сражений. В то время неизменным театром военных действий являлся Кавказ, куда и отправился врач 8 июля 1847 года. По приезду на место знаменитый хирург осмотрел военно-лечебные заведения и госпитали, познакомил врачей с мероприятиями по этеризации, а также провел ряд публичных операций под наркозом. Любопытно, что Пирогов нарочно оперировал прямо посреди лагерных палаток, дабы раненые солдаты могли наглядно убедиться в болеутоляющем действии паров эфира. Подобные меры оказали на бойцов весьма благотворное влияние, они с охотой разрешали подвергать себя наркозу.
В конце концов, Николай Иванович прибыл в Самурский отряд, осадивший укрепленный аул Салта. Осада этого объекта продолжалась более двух месяцев, и именно в этом месте Пирогов впервые проявил себя как выдающийся военно-полевой хирург. Врачам действующих отрядов зачастую приходилось работать под ружейным огнем горцев, раненым оказывалась лишь самая неотложная помощь, а для операций их переправляли в стационарные госпитали. Пирогов же организовал при главной квартире отряда, примитивный полевой лазарет, в котором вместе со своими ассистентами проводил все перевязки и операции. Из-за простоты постройки, а лазарет представлял собой обычный шалаш из веток, покрытых соломой, работать врачам приходилось в согнутом положении тела или стоя на коленях. В дни штурмов их рабочая смена длилась по 12 часов, а то и более.
Вскоре после возвращения в Петербург известный хирург взялся за более мирную, однако не менее трудную задачу - изучение азиатской холеры, вспыхнувшей в Санкт-Петербурге в 1848 году. Чтобы лучше разобраться в этой в то время еще малоисследованной болезни, Николай Иванович организовал в своей клинике специальное холерное отделение. За время эпидемии он сделал свыше 800 вскрытий трупов, умерших от холеры, а результаты исследований изложил в солидном труде «Патологическая анатомия азиатской холеры», увидевшим свет в 1850 году. За эту работу, снабженную атласом с раскрашенными рисунками, Академия наук присудила хирургу полную Демидовскую премию.
А вскоре началась Восточная война. Войска союзников вступили в пределы России, а английские и французские пушки обстреливали Севастополь. Пирогов, как истинный патриот, объявил, что «готов на боевом поле употребить все свои познания и силы для пользы армии». Просьба его долго ходила по различным инстанциям, но в итоге, благодаря помощи Великой княгини Елены Павловны, первый хирург России в октябре 1854 года отправился на театр военных действий. Вместе с ним в путь тронулся целый отряд врачей, набранных им преимущественно в Санкт-Петербурге, а вслед за ними выехали сестры милосердия в составе двадцати восьми человек.
В начале ноября Пирогов добрался до Севастополя. Он писал: «Я никогда не забуду первого въезда в город. Весь путь от Бахчисарая на протяжении тридцати верст была загроможден транспортами с фуражом, орудиями и ранеными. Лил дождь, ампутированные и больные лежали на подводах, дрожали от сырости и стонали; люди и животные едва передвигались по колено в грязи; на каждом шагу валялась падаль». Основная масса раненых перевозилась в Симферополь. Госпитальных помещений в городе не хватало, и больных размещали в пустующих частных домах и казенных зданиях, где раненые почти не имели за собой ухода. Чтобы хоть немного облегчить их положение, Николай Иванович оставил всю первую группу сестер в Симферополе, а сам отправился в Севастополь. Там он впервые с целью сохранения поврежденных конечностей стал использовать гипсовую повязку. Также Пирогову принадлежит разработка системы сортировки раненых, сотнями поступающих на перевязочный пункт. Благодаря введению разумной и простой сортировки скудные рабочие силы не распылялись, а дело помощи пострадавшим в бою шло толково и быстро. К слову, все время нахождения в Севастополе Пирогову приходилось работать и жить под пушечными выстрелами, однако это не имело никакого влияния на расположение его духа. Напротив, очевидцы отмечали, что чем утомительнее и кровавее был день, тем сильнее он был расположен к шуткам и беседам.
Вот как сам Николай Иванович описывал главный перевязочный пункт во время второй бомбардировки города: «К входу беспрестанно тянулись ряды носильщиков, кровавый след указывал им дорогу. Приносимые целыми рядами складывались вместе с носилками на паркетном полу, на целые полвершка пропитанном запекшеюся кровью; в зале громко раздавались крики и стоны страдальцев, приказания распоряжающихся, последние вздохи умирающих…. Кровь лилась на трех столах при производстве операций; ампутированные члены грудами лежали в ушатах». Некоторое представление о размахе деятельности, которую Пирогов проявил в Севастополе, дает тот факт, что одних только ампутаций, проведенных под его наблюдением или им лично, было около пяти тысяч, а без его участия - всего около четырехсот.
1 июня 1855 года Пирогов, измученный нравственно и физически, покинул Севастополь и вернулся в Санкт-Петербург. Проведя лето в Ораниенбауме, в сентябре Николай Иванович снова возвратился в разрушенный город, где застал массу раненых после атаки Малахова кургана. Основную деятельность хирург перенес из занятого врагами Севастополя в Симферополь, стараясь всеми силами наладить госпитальный уход, а также дальнейшую транспортировку искалеченных людей. Считая неблагоприятным скопление огромного количества раненых в местах расположения действующих войск, Пирогов предложил уникальную систему рассредоточивания больных и их размещения в близлежащих городах и деревнях. Впоследствии эта система была блестяще применена пруссаками во франко-прусскую войну. Также весьма любопытно, что еще за год до Женевской конвенции выдающийся хирург предложил во время войн сделать медицину нейтральной.
Наконец, Восточная война окончилась. Севастополь - «Русская Троя» - лежала в развалинах, а Пирогов в глубоком размышлении остановился перед завершившейся исторической драмой. Хирург и врач, создавший в буквальном смысле слова школу хирургии в России, уступил место мыслителю и патриоту, чей ум отныне занимали не способы лечения увечий физических, а способы лечения увечий нравственных. Вернувшись из Крыма в декабре 1856 года, Пирогов оставил кафедру хирургии и вышел из состава профессоров академии.
Вскоре на страницах «Морского сборника» появились первые работы Николая Ивановича, посвященные одному из важнейших жизненных вопросов - воспитанию детей. Его статьи попались на глаза министра народного просвещения, который летом 1856 года предложил ему должность попечителя Одесского учебного округа. Известный хирург принял это предложение, заявив: «Попечитель в моих глазах не столько руководитель, сколько миссионер». В новой работе Николай Иванович полагался лишь на свои собственные впечатления, не желая иметь посредников в лице директоров. На уроках , латинского языка, физики и русской словесности - тех предметов, которые Пирогов любил и знал, - он сидел до конца, часто задавая вопросы учащимся. Очевидец писал: «Как сейчас, вижу невысокую фигуру с крупными седыми баками, с густыми бровями, из-под которых выглядывали два проницательных глаза, пронизывающих человека насквозь, как будто ставящих ему духовный диагноз…». Пирогов пробыл в Одессе недолго, но за это время успел организовать в гимназиях литературные беседы, ставшие впоследствии очень популярными. Кроме того он не оставлял медицины - бедные ученики, не имевшие денег на докторов, часто обращались к нему в качестве пациентов.
Н. И. Пирогов в день смерти
/center]
В июле 1858 года Николай Иванович был переведен в Киевский округ. Вскоре после приезда в Киев новый попечитель решил внести в педагогический строй чувство законности. Благодаря его усилиям был созван комитет для организации «Правил» о наказаниях и проступках учеников гимназий. Выработанные таблицы наказаний и проступков висели «к всеобщему сведению» в каждом классе всех учебных заведений округа, ограничив творимый учащимися людьми произвол и бесчинства. Кроме того, в Киеве Пирогов также устроил литературные беседы, с его приездом в замещении вакансий учителей перестала играть роль протекция, которую заменили конкурсы. Новый попечитель значительно расширил гимназические библиотеки и предоставил многим учителям возможность отправиться за границу для повышения квалификации.
К сожалению, вскоре «слишком гуманный» администратор остался не у дел - 13 марта 1861 года Пирогова уволили с занимаемой должности. Однако уже в 1862 году Николай Иванович был командирован за границу для присмотра за молодыми учеными из России. Эта деятельность была вполне ему по душе, и он выполнял свои новые обязанности со всей энергичностью, являясь, по выражению Николая Ковалевского, «для отечественной молодежи не формальным начальником, а живым примером, воплощенным идеалом». В числе ученых, посланных за границу, были натуралисты, медики, юристы, филологи. И все они считали необходимым обращаться за советами к прославленному хирургу.
Летом 1866 года Николай Иванович был освобожден от службы и перебрался в свое имение в поселке Вишня, расположенном неподалеку от города Винницы. Здесь он занимался сельскохозяйственными работами, а также вернулся к врачебной практике, организовав в селе небольшой госпиталь на тридцать больных и несколько хат-мазанок для размещения оперированных. Из разных мест, даже весьма отдаленных, к Пирогову приезжали больные, дабы попросить у великого русского хирурга совета или оперативной помощи. Кроме того Николая Ивановича постоянно приглашали на консультации.
В конце лета 1870 года Пирогов внезапно получил письмо от Общества Красного Креста с просьбой осмотреть военно-санитарные заведения на театре франко-прусской войны. Уже в середине сентября Николай Иванович выехал за границу, где провел осмотр свыше 70 военных госпиталей с несколькими тысячами раненых. К слову и в медицинских, и в официальных сферах, выдающийся хирург повсюду встречал самый радушный и почетный прием - практически все немецкие профессора знали его лично. В заключение своей поездки Николай Иванович передал Обществу Красного Креста «Отчет о посещении военно-санитарных заведений» после чего снова отправился в свою деревню.
Памятник в Москве
Снова вспомнили о нем спустя семь лет. Россия вела восточную войну, и император Александр II возложил на Пирогова задачу исследовать все санитарные учреждения в тылу действующей армии и на театре войны, а также способы транспортировки раненых и больных по железным и грунтовым дорогам. Хирургу пришлось осматривать места для питания и перевязок транспортируемых, в деталях знакомиться с организацией санитарных поездов и их влиянием на раненых при разных условиях. При осмотре складов Николай Иванович выяснял количества имеющихся запасов необходимых средств помощи, медикаментов, перевязочных средств, белья, теплой одежды, а также о своевременности и быстроте снабжения этими предметами. Всего с сентября 1877 года по март 1878 года 67-летный хирург проехал на санях и бричке свыше 700 километров. Собранный материал вкупе со своими заключениями Николай Иванович изложил в работе «Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии», изданной в 1879 году.
В начале 1881 года у Пирогова во рту появились незаживающие язвочки. Профессор Склифосовский, первым осмотревший их, предложил провести операцию. Однако уже в Вене известный хирург Бильрот после скрупулезного исследования объявил язвы доброкачественными. Пирогов ожил, однако его спокойствие длилось недолго. Лето 1881 он провел в Одессе, чувствуя себя крайне плохо. За 26 суток до смерти в особом письме выдающийся хирург поставил себе собственный диагноз: «Ползучая раковая язва слизистой оболочки рта». 23 ноября Николая Ивановича не стало.
По материалам книги Ю.Г. Малиса «Николай Пирогов. Его жизнь, научная и общественная деятельность»
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
(1810-1881) - великий отечественный врач и ученый, выдающийся педагог и общественный деятель; один из основоположников хирургической анатомии и анатомо-экспериментального направления в хирургии, военно-полевой хирургии, организации и тактики медицинского обеспечения войск; чл.-корр. Петербургской академии наук (1847), почетный член и почетный доктор многих отечественных и иностранных университетов и медицинских обществ.
В 1824 г. (в возрасте 14 лет) Н. И. Пирогов поступил на мед. ф-т Московского ун-та, где среди его учителей были анатом X. И. Лодер, клиницисты М. Я. Мудрое, Е. О. Мухин. В 1828 г. окончил ун-т и поступил в числе первых «профессорских студентов» в Дерптский профессорский ин-т, созданный для подготовки профессоров из «природных россиян», успешно окончивших ун-ты и выдержавших вступительные экзамены при Петербургской академии наук. Первоначально намеревался специализироваться по физиологии, но в связи с отсутствием этого профиля специальной подготовки остановил свой выбор на хирургии. В 1829 г. получил золотую медаль Дерптского (ныне Тартуского) ун-та за выполненное в хирургической клинике проф. И. Ф. Мойера конкурсное исследование на тему: «Что нужно иметь в виду при перевязке больших артерий во время операций?», в 1832 г. защитил докт, диссертацию на тему: «Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством». В 1833-1835 гг., завершая подготовку к профессуре, Н. И. Пирогов находился в командировке в Германии, совершенствовался в анатомии и хирургии, в частности в клинике Б. Лангенбека. По возвращении в Россию в 1835 г. работал в Дерпте в клинике проф. И. Ф. Мойера; с 1836 г. - экстраординарный, а с 1837 г. ординарный профессор теоретической и практической хирургии Дерптского ун-та. В 1841 г. Н. И. Пирогов создал и до 1856 г. возглавлял госпитальную хирургическую клинику петербургской Медико-хирургической академии; одновременно состоял гл. врачом хирургического отделения 2-го военно-сухопутного госпиталя, директором по технической части Санкт-Петербургского инструментального завода, а с 1846 г. директором созданного при Медико-хирургической академии Ин-та практической анатомии. В 1846 г. Н. И. Пирогова утвердили в звании академика Медико-хирургической академии.
В 1856 г. Н. И. Пирогов оставил службу в академии («по болезни и домашним обстоятельствам») и принял предложение занять должность попечителя Одесского учебного округа; с этого времени начался 10-лет-ний период его деятельности в области просвещения. В 1858 г. Н. И. Пирогова назначают попечителем Киевского учебного округа (в 1861 г. он увольняется по состоянию здоровья). С 1862 г. Н. И. Пирогов - руководитель молодых русских ученых, командированных в Германию для подготовки к профессорско-преподавательской деятельности. Последние годы жизни (с 1866 г.) Н. И. Пирогов провел в своем имении в селе Вишня близ Винницы, откуда выезжал в качестве консультанта по военной медицине на театр военных действий во время франко-прусской (1870-1871) и русско-турецкой (1877 -1878) войн.
Научная, практическая и общественная деятельность Н. И. Пирогова принесла ему мировую врачебную славу, неоспоримое лидерство в отечественной хирургии и выдвинула его в число крупнейших представителей европейской медицины середины 19 в. Научное наследие Н. И. Пирогова относится к различным областям медицины. В каждую из них он внес существенный вклад, до сих пор не утративший своего значения. Несмотря на более чем вековую давность, труды Н. И. Пирогова продолжают поражать читателя оригинальностью и глубиной мысли.
Классические труды Н. И. Пирогова «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» (1837), «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела, с рисунками (анатомия описательно-физиологическая и хирургическая)» (1843-1848) и «Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное человеческое тело» (1852-1859); каждый из них был удостоен Демидовской премии Петербургской академии наук и явился фундаментом топографической анатомии и оперативной хирургии. В них изложены принципы послойного препарирования при изучении анатомических областей и образований и приведены оригинальные способы подготовки анатомических препаратов - распиливание замороженных трупов («ледяная анатомия», начало которой было положено И. В. Буялъским в 1836 г.), высекание из замороженных трупов отдельных органов («скульптурная анатомия»), что в совокупности позволило определять взаиморасположение органов и тканей с точностью, недоступной при прежних методах исследования.
Изучая материалы большого числа вскрытий (ок. 800), проведенных им во время вспышки холеры в Петербурге в 1848 г., Н. И. Пирогов установил, что при холере первично поражается жел.-киш. тракт, и высказал верную догадку о путях распространения этого заболевания, указав, что возбудитель болезни (по терминологии того времени миазма) поступает в организм с пищей и питьем. Результаты своих исследований Н. И. Пирогов изложил в монографии «Патологическая анатомия азиатской холеры», изданной в 1849 г. на франц. языке, а в 1850 г. на русском и удостоенной Демидовской премии Петербургской академии наук.
В докт, диссертации Н. И. Пирогова, посвященной технике перевязки брюшной аорты и выяснению реакций сосудистой системы и всего организма на это оперативное вмешательство, были изложены результаты экспериментального изучения особенностей коллатерального кровообращения после операции и способы уменьшения хирургического риска. К дерптскому периоду относится и монография Н. И. Пирогова «О перерезке ахиллового сухожилия в качестве оперативно-ортопедиче-ского средства» (1840), в которой изложен эффективный метод лечения косолапости, охарактеризованы биол, свойства сгустка крови и определена его леч. роль в процессах заживания ран.
Н. И. Пирогов первый среди отечественных ученых выступил с идеей пластических операций (пробная лекция в Петербургской акадвхмии наук в 1835 г. «О пластических операциях вообще и о ринопластике в особенности»), впервые в мире выдвинул идею костной пластики, опубликовав в 1854 г. работу «Костнопластическое удлинение костей голени при вылущении стопы». Его метод соединения опорной культи при ампутации голени за счет пяточной кости известен как операция Пирогова (см. Пирогова ампутация); он послужил толчком к разработке других остеопластических операций. Предложенный Н. И. Пироговым Внебрюшинный доступ к наружной подвздошной артерии (1833) и нижней трети мочеточника получил широкое практическое применение и был назван его именем.
Исключительна роль Н. И. Пирогова в разработке проблемы обезболивания. Наркоз (см.) был предложен в 1846 г., а уже в следующем году Н. И. Пирогов провел широкую экспериментальную и клин, проверку обезболивающих свойств паров эфира. Он изучил их действие в опытах на животных (при различных способах введения - ингаляционном, прямокишечном, внутрисосудистом, интратрахеальном, субарахноидальном), а также на добровольцах, в т. ч. и на себе. Одним из первых в России (14 февраля 1847 г.) он произвел под эфирным наркозом операцию (удаление молочной железы по поводу рака), продолжавшуюся всего 2,5мин.; в том же месяце (впервые в мире) он выполнил операцию под прямокишечным эфирным наркозом, для осуществления которого был сконструирован специальный аппарат. Результаты 50 оперативных вмешательств, проведенных им в б-цах Петербурга, Москвы и Киева, он обобщил в докладах, устных и письменных сообщениях (в т. ч. в об-ве врачей Петербурга и мед. совете мин-ва внутренних дел, в Петербургской и Парижской академиях наук) и монографической работе «Наблюдения над действием эфирных паров как болеутолительного средства в хирургических операциях» (1847), имевших важнейшее значение в пропаганде нового метода в России и внедрении наркоза в клин, практику. В июле-августе 1847 г. Н. И. Пирогов, командированный на Кавказский театр военных действий, впервые применил эфирный наркоз в условиях действующих войск (при осаде укрепленного аула Салты). Результат был невиданный в истории войн: операции проходили без стонов и криков раненых. В «Отчете о путешествии по Кавказу» (1849) Н. И. Пирогов писал: «Возможность эфирования на поле сражения неоспоримо доказана... Самый утешительный результат эфирования был тот, что операции, производимые нами в присутствии других раненых, нисколько не устрашали, а, напротив того, успокаивали их в собственной участи».
Деятельность Н. И. Пирогова сыграла заметную роль в истории асептики и антисептики, к-рые наряду с обезболиванием обусловили успехи хирургии в последней четверти 19 в. Еще до опубликования работ Л. Пастера и Дж. Листера в своих клин, лекциях по хирургии Н. И. Пирогов высказал гениальную догадку о том, что нагноение ран зависит от живых возбудителей («госпитальных миазм»): «Миазма, заражая, сама же и воспроизводится зараженным организмом. Миазма не есть, подобно яду, пассивный агрегат химически действующих частиц; она есть органическое, способное развиваться и возобновляться». Из этого теоретического положения он сделал практические выводы: выделил в своей клинике специальные отделения для зараженных «госпитальными миазмами»; требовал «отделить совершенно весь персонал гангренозного отделения - врачей, сестер, фельдшеров и служителей, дать им и особые от других отделений перевязочные средства (корпию, бинты, тряпки) и особые хирургические инструменты»; рекомендовал, чтобы врач «миазмического и гангренозного отделения обращал особое внимание на свое платье и руки». По поводу перевязки ран корпией он писал: «Можно себе представить, какова должна быть под микроскопом эта корпия! Сколько в ней яиц, грибков и разных спор? Как легко она делается сама средством к перенесению зараз!». Н. И. Пирогов последовательно проводил противогнилостное лечение ран, применяя йодную настойку, р-ры азотнокислого серебра и др., подчеркивал значение гиг. мер в лечении раненых и больных.
Н. И. Пирогов был поборником профилактического направления в медицине. Ему принадлежат знаменитые слова, ставшие девизом отечественной медицины: «Я верю в гигиену. Вот где заключается истинный прогресс нашей науки. Будущее принадлежит медицине предохранительной».
В 1870 г. в отзыве о «Трудах постоянной медицинской комиссии Полтавского губернского земства» Н. И. Пирогов посоветовал земству обратить особое внимание мед. организации на гигиенический и сан.-просвет. разделы ее работы, а также не упускать из виду в практической деятельности продовольственный вопрос.
Репутация Н. И. Пирогова как практического хирурга была столь же высока, как и его репутация ученого. Еще в дерптский период его операции поражали смелостью замысла и мастерством исполнения. Операции проводились в то время без обезболивания, поэтому их стремились производить как можно быстрее. Удаление молочной железы или камня из мочевого пузыря, напр., Н. И. Пирогов осуществлял за 1,5- 3 мин. Во время Крымской войны в главном перевязочном пункте Севастополя 4 марта 1855 г. он произвел 10 ампутаций менее чем за 2 часа. О международном врачебном авторитете Н. И. Пирогова свидетельствует, в частности, приглашение его для консультативного осмотра к германскому канцлеру О. Бисмарку (1859 г.) и национальному герою Италии Дж. Гарибальди (1862 г.).
Большое значение не только для военно-полевой хирургии, но и для клин, медицины в целом имели труды Н. И. Пирогова по проблемам иммобилизации и шока. В 1847 г. на Кавказском театре военных действий он впервые в военно-полевой практике использовал неподвижную крахмальную повязку при сложных переломах конечностей. В период Крымской войны он также впервые (1854) наложил в полевых условиях гипсовую повязку (см. Гипсовая техника). Н. И. Пирогову принадлежит подробная характеристика патогенеза, изложение методов профилактики и лечения шока; описанная им клин, картина шока является классической и продолжает фигурировать в руководствах и учебниках по хирургии. Он описал также сотрясение мозга, газовый отек тканей, выделил «раневую чахотку» как особую форму патологии, известную теперь под названием «раневое истощение».
Характерной чертой Н. И. Пирогова - врача и педагога - была крайняя самокритичность. Еще вначале своей профессорской деятельности он издал двухтомный труд «Анналы дерптской хирургической клиники» (1837-1839), в к-ром к ритический подход к собственной работе и анализ своих ошибок рассматриваются как важнейшее условие успешного развития мед. науки и практики. В предисловии к 1-му тому «Анналов» он писал: «Я считаю священной обязанностью добросовестного преподавателя немедленно обнародовать свои ошибки и их последствия для предостережения и назидания других, еще менее опытных, от подобных заблуждений». И. Павлов назвал издание «Анналов» первым его профессорским подвигом: «... в известном отношении небывалое издание. Такая беспощадная, откровенная критика к себе и своей деятельности едва ли встречается где-нибудь в медицинской литературе. И это - огромная заслуга!». В 1854 г. «Военно-медицинский журнал» опубликовал статью Н. И. Пирогова «О трудностях распознавания хирургических болезней и о счастье в хирургии», построенную на анализе гл. обр. собственных врачебных ошибок. Этот подход к самокритике как эффективному оружию в борьбе за подлинную науку характерен для Н. И. Пирогова во все периоды его разносторонней деятельности.
Н. И. Пирогова - педагога отличали постоянное стремление к большей наглядности излагаемого материала (напр., широкое проведение демонстраций на лекциях), поиск новых методов преподавания анатомии и хирургии, проведение клин, обходов. Важной его заслугой в области мед. образования является инициатива открытия госпитальных клиник для студентов 5-го курса. Он первым обосновал необходимость создания таких клиник и сформулировал задачи, стоящие перед ними. В проекте об учреждении в России госпитальных клиник (1840) он писал: «Ничто так не может способствовать распространению медицинских и особливо хирургических сведений между учащимися, как прикладное направление в преподавании... Клиническое преподавание... имеет совсем другую цель от практических преподаваний в больших госпиталях и одно недостаточно для полного образования практического врача..., профессор практической медицины, госпитальной, устремляет при своих визитациях внимание слушателей на целую массу одинаковых болезненных случаев, показывая при том и индивидуальные их оттенки; ...лекции его состоят в обзоре главнейших случаев, сравнения их и пр.; у него в руках средство продвигать науку вперед». В 1841 г. в Петербургской медико-хирургической академии начала функционировать госпитальная хирургическая клиника, а в 1842 г.- первая госпитальная терапевтическая клиника. В 1846 г. госпитальные клиники были открыты в Московском ун-те, а затем в Казанском, Дерптском и Киевском ун-тах с одновременным введением 5-го курса обучения для студентов мед. ф-тов. Так была осуществлена важная реформа высшего мед. образования, способствовавшая улучшению подготовки отечественных врачей.
Выступления Н. И. Пирогова по вопросам воспитания и образования имели большой общественный резонанс; его статья «Вопросы жизни», опубликованная в 1856 г. в «Морском сборнике», получила положительную оценку Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова. С этого же года началась деятельность Н.Н. Пирогова в области просвещения, которая была отмечена постоянной борьбой с невежеством и застоем в науке и образовании, с протекциями и подкупами. Н. И. Пирогов добивался распространения знаний среди народа, требовал так наз. автономии ун-тов, был сторонником конкурсов, предоставляющих место более способным и знающим претендентам. Он отстаивал равные права на образование для всех национальностей, больших и малых, и всех сословий, стремился к осуществлению всеобщего начального обучения и был организатором воскресных народных школ в Киеве. В вопросе о соотношении «научного» и «учебного» в высшей школе он выступал решительньш противником мнения, что ун-ты должны учить, а академия наук - «двигать науку вперед», и утверждал: «Отделить учебное от научного в университете нельзя. Но научное и без учебного все-таки светит и греет. А учебное без научного,- как ни была...приманчива его внешность, - только блестит». В оценке достоинств руководителя кафедры он отдавал предпочтение научным, а не педагогическим способностям и был глубоко убежден в том, что науку двигает метод. «Будь профессор хотя бы немой,- писал Н. И. Пирогов,- да научи примером, на деле, настоящей методе занятий предметом - он для науки и для того, кто хочет заниматься наукою, дороже самого красноречивого оратора...» А. И. Герцен назвал Н. И. Пирогова одним из виднейших деятелей в России, приносившим, по его мнению, огромную пользу Родине не только как «первый оператор» ее, но и как попечитель учебных округов.
Н. И. Пирогова справедливо называют «отцом русской хирургии» - его деятельность обусловила выход отечественной хирургии на передовые рубежи мировой мед. науки (см. Медицина). Его труды по топографической анатомии, по проблемам обезболивания, иммобилизации, костной пластики, шока, ран и раневых осложнений, по вопросам организации военно-полевой хирургии и военно-медицинской службы в целом являются классическими, основополагающими. Его научная школа не ограничена непосредственными учениками: по существу все передовые отечественные хирурги 2-й половины 19 в. развивали анатомо-физиологическое направление в хирургии на основе положений и методов, разработанных Н. И. Пироговым. Его инициатива в привлечении женщин к уходу за ранеными, т. е. в организации ин-та сестер милосердия, сыграла важную роль в привлечении женщин к медицине и способствовала, по признанию А. Дюнана, созданию международного Красного Креста.
В мае 1881 г. в Москве было торжественно отпраздновано 50-летие разносторонней деятельности Н. И. Пирогова; он был удостоен звания почетного гражданина Москвы. Послэ его смерти было основано Об-во русских врачей в память Н. И. Пирогова, регулярно созывавшее Пироговские съезды (см.). В 1897 г. в Москве перед зданием хирургической клиники на Царицынской улице (с 1919 г. Большая Пироговская) на средства, собранные по подписке, установлен памятник Н. И. Пирогову (скульптор В. О. Шервуд); в Государственной Третьяковской галерее имеется его портрет кисти И. Е. Репина (1881). По решению Советского правительства в 1947 г. в селе Пирогово (бывшая Вишня), где сохранился склеп с набальзамированным телом великого деятеля отечественной науки, открыт мемориальный музей-усадьба. С 1954 г. президиум АМН СССР и правление Всесоюзного об-ва хирургов проводят ежегодные Пироговские чтения. Н. И. Пирогову посвящены св. 3 тыс. книг и статей в отечественной и зарубежной печати. Имя Н. И. Пирогова носят Ленинградское (бывшее Русское) хирургическое об-во, 2-й Московский и Одесский медицинские ин-ты. Его труды по вопросам общей и военной медицины, воспитания и образования продолжают привлекать внимание ученых, врачей и педагогов.
Музей расположен в усадьбе Вишня (в наст, время в черте г. Винницы), где Н. И. Пирогов поселился в 1861 г. и прожил, с перерывами, последние 20 лет своей жизни. В музейный комплекс кроме усадьбы с жилым домом и аптекой входит усыпальница, в к-рой покоится набальзамированное тело Н. И. Пирогова.
Предложение о создании музея в усадьбе Вишня было впервые выдвинуто в начале 20-х гг. Винницким научным об-вом врачей. Поддержку и развитие это предложение нашло на торжественном заседании Хирургического об-ва Пирогова (6 декабря 1926 г.), а также на I (1926) и II (1928) Всеукраинских съездах хирургов в речах H. М. Волковича, И. И. Грекова, Н. К. Лысенкова. В 1939-1940 гг. в связи с приближающимся 135-летием со дня рождения Н. И. Пирогова Нарком-здрав УССР и мед. общественность вновь подняли вопрос о создании мемориального комплекса в пироговской усадьбе. Предполагалось провести основные работы летом 1941 г. Однако осуществлению разработанного плана помешала война.
Организация музея началась вскоре после освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков (октябрь 1944 г.) в соответствии с решением Совета Народных Комиссаров СССР о создании музея в усадьбе Н. И. Пирогова и о принятии мер к сохранению его останков. Огромная заслуга в организации музея принадлежит академику АМН СССР Е. И. Смирнову, в то время начальнику Главного военно-санитарного управления Красной Армии.
Оккупанты нанесли большой урон усадьбе и усыпальнице. Гроб с телом ученого находился на грани разрушения. Назначенной в мае 1945 г. комиссии в составе профессоров А. Н. Максименкова, Р. Д. Синельникова, М. К. Даля, М. С. Спи-рова, Г. Л. Дермана и др. удалось замедлить процесс распада тканей и восстановить облик Н. И. Пирогова. Одновременно проводились ремонтно-восстановительные работы в усадьбе. Разработку экспозиций взял на себя Ленинградский Военно-медицинский музей (см.). 9 сентября 1947 г. состоялось торжественное открытие музея.
Собрание музейных экспонатов отображает врачебную, научную, педагогическую, общественную деятельность Н. И. Пирогова. В музее представлены труды ученого, мемориальные предметы, рукописные документы, анатомические препараты, хирургический инструментарий, аптечное оборудование, рецепты, фотографии, произведения живописи и скульптуры. Число экспонатов превышает 15 тыс. Библиотека музея насчитывает несколько тысяч книг и журналов. В саду и парке усадьбы сохранились деревья, посаженные Н. И. Пироговым.
В последние годы коллектив ученых и практических врачей в составе С. С. Дебова, В. В. Куприянова, А. П. Авцына, М. Р. Сапина, К. И. Кульчицкого, Ю. И. Денисова-Никольского, Л. Д. Жеребцова, В. Д. Билыка, С. А. Марковского, Г. С. Собчук осуществил реставрационно-восстановите льные работы в усыпальнице и ребальзамирование тела Н. И. Пирогова. За восстановление музея-усадьбы Н. И. Пирогова и использование его для широкой пропаганды достижений отечественной медицинской науки и практики советского здравоохранения группа ученых и работников музея удостоена Государственной премии УССР (1983).
Музей является научной и учебной базой Винницкого медицинского ин-та им. Н. И. Пирогова. С экспозициями музея ежегодно знакомится более 300 тыс. человек.
Сочинения: Num vinctura aortae abdominalis in aneurysmate inguinali adbibita facile ac tutum sit remedium? Dorpati, 1832; Практические и физиологические наблюдения над действием паров эфира на животный организм, Спб., 1847; Отчет о путешествии по Кавказу, Спб., 1849; Военно-врачебное дело, Спб., 1879; Сочинения, т. 1-2, Спб., 1887; Собрание сочинений, т. 1-8, М., 1957-1962.
Библиография: Георгиевский А. С. Николай Иванович Пирогов и «Военноврачебное дело», JT., 1979; Г e с e л е-в и ч А. М. Летопись жизни Н. И. Пирогова (1810-1881), М., 1976; Геселе-в и ч А. М. и Смирнов Е. И. Николай Иванович Пирогов, М., 1960; Максименков А. Н. Николай Иванович Пирогов, Л., 1961; Смирнов Е. И. Современное значение основных положений Н. И. Пирогова в военно-полевой хирургии, Вестн, хир., т. 83, № 8, с. 3, 1959.
Музей-усадьба Н. И. Пирогова - Болярский H. Н. Н. И. Пирогов в имении «Вишня» Винницкого уезда Подольской губернии, Нов. хир. арх., т. 15, кн. I, с. 3, 1928; Кульчицкий К. И., Кланца П. А. и Собчук Г. С. Н. И. Пирогов в усадьбе Вишня, Киев, 1981; Собчук Г. С. и Кланца П. А. Музей-усадьба Н. И. Пирогова, Одесса, 1986; Собчук Г. С., Кириленко А. В. и Кланца П. А. Памятник всенародной признательности, Ортоп. и травмат., № 10, с. 60, 1985; Собчук Г. С., Марковский С. А. иКланца П. А. К истории музея-усадьбы Н. И. Пирогова, Сов. здравоохр., Jsft 3, с. 57, 1986.
Е. И. Смирнов, Г. С. Собчук (музей), П. А. Кланца (музей).
Будущий великий врач родился 27 ноября 1810 г. в Москве. Его отец Иван Иванович Пирогов служил казначеем. У него было четырнадцать детей, большинство из которых умерло в младенчестве. Из шестерых оставшихся в живых Николай был самый юный.
Получить образование ему помог знакомый семьи - известный московский врач, профессор Московского университета Е. Мухин, который заметил способности мальчика и стал заниматься с ним индивидуально. И уже в четырнадцать лет Николай поступил на медицинский факультет Московского университета, для чего ему пришлось прибавить себе два года, но экзамены он сдал не хуже своих старших товарищей. Пирогов учился легко. Кроме того, ему приходилось постоянно подрабатывать, чтобы помочь семье. Наконец Пирогову удалось устроиться на должность прозектора в анатомическом театре. Эта работа дала ему бесценный опыт и убедила его в том, что он должен стать хирургом.
Закончив университет одним из первых по успеваемости, Пирогов направился для подготовки к профессорской деятельности в один из лучших в то время в России Юрьевский университет в городе Тарту. Здесь, в хирургической клинике, Пирогов проработал пять лет, блестяще защитил докторскую диссертацию и в двадцать шесть лет стал профессором хирургии. В своей диссертации он первым изучил и описал расположение брюшной аорты у человека, расстройства кровообращения при ее перевязке, пути кровообращения при ее непроходимости, объяснил причины послеоперационных осложнений. После пяти лет пребывания в Дерпте Пирогов отправился в Берлин учиться, прославленные хирурги, к которым он ехал с почтительно склоненной головой, читали его диссертацию, поспешно переведенную на немецкий. Учителя, более других сочетавшего в себе все то, что искал в хирурге Пирогов, он нашел не в Берлине, а в Геттингене, в лице профессора Лангенбека. Геттингенский профессор учил его чистоте хирургических приемов.
Возвращаясь домой, Пирогов тяжело заболел и вынужден был остановиться в Риге. Едва Пирогов поднялся с госпитальной койки, он взялся оперировать. Он начал с ринопластики: безносому цирюльнику выкроил новый нос. За пластической операцией последовали неизбежные литотамии, ампутации, удаления опухолей. Отправившись из Риги в Дерпт он узнал, что обещанную ему московскую кафедру отдали другому кандидату. Пирогов получил клинику в Дерпте, где он создал одно из самых своих значительных сочинений - «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций».
Описание операций Пирогов снабдил рисунками. Ничего похожего на анатомические атласы и таблицы, которыми пользовались до него. Наконец, он отправляется во Францию, куда пятью годами раньше, после профессорского института, его не пожелало отпустить начальство. В парижских клиниках Николай Иванович не находит ничего неведомого. Любопытно: едва оказавшись в Париже, он поспешил к известному профессору хирургии и анатомии Вельпо и застал его за чтением «Хирургической анатомии артериальных стволов и фасций».
В 1841 г. Пирогов был приглашен на кафедру хирургии в Медикохирургическую академию Петербурга. Здесь ученый проработал более десяти лет и создал первую в России хирургическую клинику. В ней он основал еще одно направление медицины - госпитальную хирургию. Николая Ивановича назначают директором Инструментального завода, и он соглашается. Теперь он придумывает инструменты, которыми любой хирург сделает операцию хорошо и быстро. Его просят принять должность консультанта в одной больнице, в другой, в третьей, и он опять соглашается. На втором году петербургской жизни Пирогов тяжело заболел, отравленный госпитальными миазмами и дурным воздухом мертвецкой. Полтора месяца не мог подняться. Он жалел себя, растравлял душу горестными раздумьями о прожитых без любви годах и одинокой старости. Он перебирал в памяти всех, кто мог бы принести ему семейную любовь и счастье. Самой подходящей из них показалась ему Екатерина Дмитриевна Березина, девушка из родовитой, но развалившейся и сильно обедневшей семьи. Состоялось торопливое скромное венчание.
Пирогову было некогда - великие дела ждали его. Он попросту запер жену в четырех стенах нанятой и, по советам знакомых, обставленной квартиры. Екатерина Дмитриевна умерла на четвертом году супружества, оставив Пирогову двух сыновей: второй стоил ей жизни. Но в тяжкие для Пирогова дни горя и отчаяния случилось великое событие - высочайше был утвержден его проект первого в мире Анатомического института.
16 октября 1846 г. произошло первое испытание эфирного наркоза. В России первую операцию под наркозом сделал 7 февраля 1847 года товарищ Пирогова по профессорскому институту, Федор Иванович Иноземцев.
Вскоре Николай Иванович принял участие в военных действиях на Кавказе. Здесь великий хирург провел около 10 000 операций под эфирным наркозом.
После смерти Екатерины Дмитриевны Пирогов остался один. "У меня нет друзей", - признавался он с обычной прямотой. А дома его ждали мальчики, сыновья, Николай и Владимир. Пирогов дважды неудачно пытался жениться по расчету, чего он не считал нужным скрывать от себя самого, от знакомых, похоже, что и от девиц, намечаемых в невесты.
В небольшом кружке знакомых, где Пирогов иногда проводил вечера, ему рассказали про двадцатидвухлетнюю баронессу Александру Антоновну Бистром. Пирогов сделал баронессе Бистром предложение. Она согласилась.
Когда в 1853 году началась Крымская война, Николай Иванович счел своим гражданским долгом отправиться в Севастополь. Он добился назначения в действующую армию. Оперируя раненых, Пирогов впервые в истории медицины применил гипсовую повязку, которая позволила ускорить процесс заживления переломов и избавила многих солдат и офицеров от уродливого искривления конечностей. По его инициативе в русской армии была введена новая форма медицинской помощи - появились сестры милосердия. Таким образом, именно Пирогов заложил основы военно-полевой медицины, а его наработки легли в основу деятельности военно-полевых хирургов XIX-XX вв.; их использовали советские хирурги и в годы Великой Отечественной войны.
После падения Севастополя Пирогов вернулся в Петербург, где на приеме у Александра II доложил о бездарном руководстве армией князем Меньшиковым. Царь не захотел прислушаться к советам Пирогова, и с этого момента Николай Иванович впал в немилость. Он вынужден был уйти из Медико-хирургической академии. Назначенный попечителем Одесского и Киевского учебных округов, Пирогов пытается изменить существовавшую в них систему школьного образования. Естественно, его действия привели к конфликту с властями, и ученому вновь пришлось оставить свой пост. В 1862-1866 гг. руководил молодыми русскими учеными, командированными в Германию. Тогда же успешно оперировал Джузепе Гарибальди. С 1866 г. жил в своем имении в с. Вишня, где открыл больницу, аптеку и передал землю крестьянам в дар. Он выезжал оттуда только за границу, а также по приглашению Петербургского университета для чтения лекций. К этому времени Пирогов уже был членом нескольких иностранных академий. Как консультант по военной медицине и хирургии выезжал на фронт во время франко-прусской (1870-1871) и русско-турецкой (1877-1878) войн.
В 1879-1881 гг. работал над «Дневником старого врача», завершив рукопись незадолго до кончины. В мае 1881 г. в Москве и Петербурге торжественно отмечали пятидесятилетие научной деятельности Пирогова. Однако в это время ученый уже был неизлечимо болен, и летом 1881 г. он умер в своем имении. Но собственной смертью он сумел себя обессмертить. Незадолго до кончины ученый сделал еще одно открытие - предложил совершенно новый способ бальзамирования умерших. Тело Пирогова было бальзамировано, положено в склеп и сохраняется ныне в Виннице, в черту которого вошло имение, превращенное в музей. И.Е. Репин написал портрет Пирогова, находящийся в Третьяковской галерее. После смерти Пирогова в его память было основано Общество русских врачей, регулярно созывавшее Пироговские съезды. Память о великом хирурге сохраняется и сейчас. Ежегодно в день его рождения присуждаются премия и медаль его имени за достижения в области анатомии и хирургии. Имя Пирогова носят 2-й Московский, Одесский и Винницкий медицинские институты.
Выдающаяся врач Николай Иванович Пирогов широко известен за множество своих открытий в медицине.
Он был прекрасным хирургом, родоначальником военно-полевой хирургии и топографической анатомии.
Учёный и врач Николай Пирогов совершил столь много научных открытий в области медицины, что многие из них в том или ином виде используются до сих пор, причём не только в России, но и по всему миру.
Великого хирурга и ученого Николая Пирогова прозвали в свое время «чудесным доктором». О случаях удивительного исцеления и его небывалом мастерстве ходили настоящие легенды.
Этот гениальный человек своими работами спас неисчислимое множество людей в прошлом, настоящем и будущем.
Николай Иванович прекрасно преподавал и занимался общественной деятельностью.
Врач Пирогов не видел разницы между безродными и знатными, бедными и богатыми. Он оперировал абсолютно всех, и этому призванию посвятил свою жизнь.
ИЗ БИОГРАФИИ НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА ПИРОГОВА:
Его отец майор Иван Иванович Пирогов был военным казначеем. Несмотря на то, что отец семейства работал военным казначеем, семья жила далеко не в роскоши, так как И.И. Пирогов был честным человеком и приучал к этому детей.
Николай родился тринадцатым ребенком в своей семье. Всего в этой семье родилось четырнадцать детей, но многие умерли еще в младенчестве. В живых остались 6 детей, из них Николай был самым младшим.
В семье Пирогова очень ценили нравственные ценности и старались воспитывать детей добропорядочными и трудолюбивыми людьми.
Образованием детей занимались более чем основательно. Глава семейства всегда нанимал лучших педагогов. Николай вначале учился дома, а потом стал получать образование в одном из частных пансионов. Неудивительно, что, будучи восьмилетним мальчиком, будущий хирург уже читал. Он был впечатлен трудами Карамзина в том числе. Кроме того, увлекался поэзией, а также сам сочинял стихи.
В доме у Пироговых часто гостили знакомые врачи, с которых брал пример маленький Николай. Его любимым занятием было играть во врача, а своих братьев и сестер, и даже кошку, он просил быть его пациентами. Честно говоря, родители считали, что это детское увлечение со временем пройдет. Они надеялись, что сын выберет иную стезю, более благородную.
Наибольшее впечатление на Николая еще ребенком произвел известный врач Ефрем Осипович Мухин, который лечил брата Николая от простуды. Николай, играя во врача еще ребенком, во всем старался подражать Ефрему Осиповичу. Именно под впечатлением от Мухина уже ребенком Николай сделал выбор профессии. В дальнейшем Мухин помогал Пирогову постигать медицинские науки.
Николай Пирогов получал образование в частном пансионе (поступил он туда в одиннадцать лет), но из-за материальных трудностей в его семье, ему пришлось прервать свое обучение, проучившись вместо четырех положенных лет всего два года.
Так случилось, что именно врачебная деятельность оказалась единственной возможностью выживания не только для обнищавшей семьи, но и для самого Николая. Дело в том, что сослуживец Пирогова-старшего украл огромную сумму денег и скрылся. Отец будущего хирурга, как казначей, был должен возместить недостачу. Пришлось продать большую часть имущества, переехать из большого дома в маленькую квартирку, ограничивать себя во всем. Чуть позже отец не выдержал таких испытаний. Его не стало.
Несмотря на плачевное положение обеспеченного некогда семейства, мать Николая приняла решение дать ему отличное образование. Все оставшиеся деньги семьи, по сути, шли на обучение будущего хирурга. Четырнадцатилетний Николай стал студентом медицинского факультета МГУ, добавив себе 2 года при поступлении. В вузе Пирогову удавалось буквально все – он с завидной легкостью впитывал знания и успевал подрабатывать с целью помочь семье. Устроился прозектором в один из анатомических театров. Работая там, понял окончательно, что хочет стать хирургом. Когда молодой врач уже заканчивал вуз, к нему пришло понимание, что властям отечественная медицина не нужна. Он был разочарован. За все годы обучения в МГУ он не сделал ни одной операции. А так надеялся, что вплотную займется хирургией и наукой.
К 18 годам Николай Пирогов окончил медицинский факультет Московского университета. Блестяще окончив вуз, Пирогов отправился в Дерпт. Он начал работать в хирургической клинике при университете. Этот вуз считался тогда одним из лучших в стране.
Во время стажировки в Дерптском университете соседом по комнате Н.Пирогова был Федор Иноземцев (еще один известный ученый и врач). Два бедующих светила медицины были абсолютно разными в быту и жизни, Иноземцев любил шумные компании, веселье, отдых, а Пирогов тем временем предпочитал проводить свое время за штудированием книг.
В Дерпте молодой специалист проработал 5 лет. Он, наконец, взял в руки скальпель и практически жил в лаборатории. За эти годы Пирогов написал докторскую диссертацию и великолепно защитил ее. Уже в 22 года он получил научную степень доктора, а спустя еще четыре года, то есть к 26 он стал профессором медицины. В 30 лет он был известным ученым и врачом, о его лекциях давали афиши в газетах, а о его имени уже знали за пределами России.
После Дерпта ученый прибыл в столицу Германии. Вплоть до 1835-го снова изучал хирургию и анатомию. Так, профессор Лангенбек обучал его чистоте хирургических методов. К этому времени его диссертация была переведена и на немецкий язык. Слухи о талантливом хирурге начали распространяться по всем городам и странам. Его слава росла.
Из Берлина Пирогов снова отправился в Дерпт, где возглавил отделение хирургии в университете. Он уже тогда самостоятельно оперировал. Молодому человеку удалось проявить свое великолепное мастерство хирурга. Кроме того, он опубликовал ряд своих научных трудов и монографий. Эти работы укрепили его большой авторитет как учёного.
В этот период Пирогов посетил и Париж, осматривал лучшие столичные клиники, он был разочарован работой в таких учреждениях. Тем более, смертность во Франции была очень высока.
В Петербурге Пирогова Николая Ивановича, в 1841-м он начал трудиться в Питерском университете на кафедре хирургии. В целом, проработал там 10 лет. На его лекции приходили не только студенты, но и учащиеся других вузов. Газеты и журналы постоянно публиковали статьи о талантливом хирурге. Через некоторое время Пирогов возглавил и Инструментальный завод.
Теперь он сам мог придумывать и конструировать медицинские инструменты. Также он начал работать консультантом в одной из питерских больниц. Количество клиник, куда его приглашали, стремительно росло.
В 1846-м Пирогов закончил проект анатомического института. Теперь студенты могли заниматься анатомией, учились оперировать и вести наблюдения. В этом же году удачно прошло испытание наркоза, который начал с завидной быстротой завоевывать все страны. Только за один год в 13 российских городах было совершено 690 операций под эфирным наркозом, 300 из них были сделаны Пироговым.
Через некоторое время Николай Иванович прибыл на Кавказ, где участвовал в военных столкновениях. Однажды при осаде аула под названием Салты Пирогову пришлось делать операции раненым под наркозом в полевых условиях. Это было впервые во всей истории медицины.
В 1853-м началась Крымская война. Его отправили в действующую армию в Севастополь. Доктору пришлось работать в страшных условиях, в шалашах и палатках. Но тем не менее он провел огромное количество операций. При этом хирургические вмешательства осуществлялись только с эфирным наркозом. Также во время этой войны медик впервые использовал гипсовую повязку. Кроме того, благодаря ему появился институт «сестер милосердия». Популярность хирурга неуклонно росла, в особенности среди обыкновенных солдат.
Потом Пирогов вернулся в столицу. Он доложил государю о безграмотном руководстве русской армией. Однако самодержец совершенно не прислушался к советам знаменитого врача. И тот попал в немилость.
Пирогов покинул питерскую академию, стал попечителем Киевского и Одесского учебных округов. Пирогов Николай Иванович старался изменить всю систему образования в школах. Но в 1861-м такие действия привели к серьезному конфликту с местными властями. В результате ученый был вынужден уволиться.
На протяжении последующих четырех лет Пирогов жил за границей. Он возглавлял группу молодых специалистов, которые отправлялись туда за ученой квалификацией. Как педагог, Пирогов помог очень многим молодым людям. Так, именно он первым разгадал в известном ученом И. Мечникове его одарённость.
В 1866-м Пирогов вернулся на родину. Он приехал в свое имение под Винницей и организовал там больницу, причем бесплатную. В своём имении он жил практически безвыездно. Лишь иногда выезжал в столицу и в другие страны. Знаменитого хирурга приглашали туда, чтобы он прочитал свои лекции.
В 1877-м началась Русско-турецкая война. И Пирогов снова оказался в гуще грозных событий. Он прибыл в Болгарию и, как всегда, начал оперировать солдат. По результатам этой военной кампании знаменитый хирург опубликовал свой очередной труд о «военно-врачебном деле» в Болгарии в конце 70-х девятнадцатого столетия.
Весной 1881-го общественность отмечала полувековой юбилей научной работы Пирогова. Чествовать ученого прибыли известные люди из разных стран. Именно тогда, во время торжественных мероприятий, ему поставили страшный диагноз – онкология.
После этого Николай Иванович отправился в Вену, чтобы оперироваться. Но было уже поздно. В самом начале декабря 1881-го уникального ученого не стало. А незадолго до кончины Пирогов открыл новый способ бальзамирования умерших. Этим методом тело самого хирурга также было забальзамировано. Оно погребено в усыпальнице в его имении. На этой территории во время Великой Отечественной находилась одна из ставок Гитлера. К счастью, захватчики не стали тревожить прах великого врача.
ВТОРАЯ ЖЕНА Н. И. ПИРОГОВА
Что касается личной жизни знаменитого хирурга, то Николай Пирогов был женат дважды. Первой супругой хирурга стала Екатерина Березина. Она родилась в родовитом, но сильно обедневшем семействе. В супружестве прожила с Пироговым всего лишь 4 года. За это время она успела подарить Пирогову двух сыновей. Супруга умерла при родах младшего сына. Для Пирогова кончина жены была страшным и тяжелым ударом. По большому счету, он долго винил себя и считал, что мог спасти супругу. Смерть жены вызвала у Николая сильнейший стресс, после которого он не смог оперировать в течение полгода.
Н. И. ПИРОГОВ С СЫНОВЬЯМИ
После смерти жены Николай Иванович еще два раза пытался жениться. Все эти случаи оказались неудачными. А потом ему рассказали о некой 22-летней девушке. Ее прозвали «дамой с убеждениями». Речь идет о баронессе Александре Бистром. Она восторгалась статьями ученого и вообще очень интересовалась наукой. Так Пирогов нашел близкую по духу женщину. Ученый сделал предложение Бистром, а та, конечно же, согласилась. После бракосочетания супруги начали оперировать больных вместе. Пирогов руководил процессом самой операции, а баронесса ассистировала ему. Великому хирургу тогда было сорок лет. С Александрой Бисторм он и прожил до конца своих дней. Детей от второго брака Николай Пирогов не нажил. Супруга пережила Николая Ивановича на 21 год.
Ни один из сыновей не пошел по стопам своего известного отца-хирурга. Старший сын стал физиком, а второй историком-археологом.
Будучи выдающимся врачом, сам Пирогов имел пагубную привычку – курение, и курил он очень много. Именно эта привычка и стала причиной смерти Пирогова, курение не просто вредно, от него умирают. К концу жизни у Пирогова было много проблем со здоровьем, но главную роль в наступлении его смерти сыграла раковая опухоль в полости рта, вызванная курением.
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Н. И. ПИРОГОВА:
В 14 летнем возрасте поступает в МГУ на медицинский факультет. В 1828 году он его блестяще оканчивает и с 1828 по 1832 год готовится к получению звания профессор при Дерптском университете под руководством профессора И.Ф. Мойера. В это время работает над своей диссертацией «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций».
31 августа 1832 года защитил диссертацию и получает звание профессора, после чего решает уехать учиться за границу у лучших ученых Германии для усовершенствования своих навыков и знаний. С 1833-1835 годы - обучение в Германии, в основном анатомии и хирургии.
После возвращения ему было обещано место заведующего в Дерптском университете, но место руководителя ему так и не досталось, так как был вынужден задержаться из-за болезни, а в это время был назначен другой руководитель.
С 1836 года по 1840 год Пирогов работает профессором в этом же Дерптском университете. В 1841-1856 годы работает в должности профессора госпитальной хирургической клиники, патологической и хирургической анатомии, занимает должность руководителя института практической анатомии Петербургской медико-хирургической академии.
В 1847 году отправился добровольно на фронт, на Кавказ (Кавказская война), в этом же году избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук. В 1854 году добровольно отправляется в Севастополь для участия в обороне Севастополя. После возвращения был назначен Александром вторым попечителем Одесского и Киевского учебных округов, в этой должности работал с 1856 по 1861 годы.
В 1862-1866 годы становится руководителем для молодых русских ученых, отправленных на учебу за границу - в Гейдельберг. Фактически эти 4 года он провел за границей. С 1866 года после возвращения из-за границы, живет в своем имении в селе Вишня. Периодически консультируя по военно-полевой хирургии во время франко-русской и русско-турецкой войн. В 1879-1881 годы Пирогов работал над «Дневником старого врача», который успел завершить накануне своей смерти.
Во времена, когда еще не применяли анестезии, то есть препаратов способных обезболить пациента на время операции, хирург Николай Иванович Пирогов способен был выполнять операции быстро и хорошо (один из самых известных случаев, когда он удалил камни из желчного пузыря менее чем за 2 минуты).
Помимо того, что как хирург он славился быстротой своих операций, у него была высокая выживаемость пациентов после операций, даже тяжелых больных, по сравнению со многими его коллегами. Для этого он использовал различные новые разработанные им методики и открытия.
Для изучения человеческого тела, Пирогов разработал метод «ледяной скульптуры». Чтобы изучить интересующий его орган или систему он замораживал труп, а затем, постепенно добираясь до необходимого органа, мог изучить его в полной мере. Именно с помощью такого метода он создал свой подробный атлас «Топографическая анатомия, иллюстрированная распилами через замороженные человеческие трупы».
Пирогов стал родоначальником топографической анатомии и военно-полевой хирургии. Он первым стал использовать искусственный состав для удлинения короткой конечности. Он считал, что антисептики имеют большое значение для хирургии. В числе первых стал их применять и пропагандировать их применение в хирургии.
Современники приписывали Пирогову еще одно открытие – операция по Пирогову, эта операция касалась ампутации конечностей. Пирогов, который всегда старался щадящее относиться к своим пациентам и заботился о них не только во время лечения, но и думал, как они будут существовать после, начал ампутировать конечности по своей методике обрезая ниже, чем раньше. На таких конечностях можно было хоть как-то ковылять самостоятельно.
Во время создания своего знаменитого атласа по топографической анатомии Пирогов так был увлечен работой что мог сутками не выходить из «мертвецкой», в результате ему пришлось самому быть какое-то время на постельном режиме после того как надышался вредных испарений.
Во время войн, он всегда сам добровольно отправлялся на фронт. Всего он участвовал в четырех войнах: Крымская, Кавказская, Русско-турецкая, Франко-прусская. На раненых солдатах он использовал свои методики и различные открытия, спасая множество жизней. Именно во время таких войн он придумал гипсовую повязку (1854 год). А позже, во время Крымской войны, стал применять накладывание гипса при лечении переломов.
Во время обороны Севастополя в 1855 году основал институт сестер милосердия, женщины этого института выполняли уход за ранеными. Первой сестрой милосердия считается Дарья Александровна Севастопольская (Дарья Ткач). Позже труд сестер милосердия стали применять и в госпитальных условиях.
Пирогов стал основоположником эфирного наркоза. Первый раз на пациенте перед операцией такой наркоз Николай Пирогов использовал его в 1847 году на одном из раненых солдат во время Кавказской войны (перед этим исследования наркоза проводил на себе).
Николай Иванович Пирогов первым предложил сортировку раненых в условиях войны. Такая сортировка позволяла быстрее и лучше оказывать помощь солдатам. Разработанная сортировка больных применяется и на сегодняшний день.
Лечил Николай Иванович людей с разным достатком, бедным он мог выдавать лекарства и проводить операции совершенно бесплатно.
Был награжден Орденом Святого Станислава за достижения в полевой хирургии.
После увольнения Николай Иванович жил в своем имении в селе «Вишня» рядом с украинским городом Винница и там же организовал небольшую бесплатную больницу.
20 ИНТЕРЕСНЫХ ФАКТОВ О Н. И. ПИРОГОВЕ:
1.Одним из хобби выдающегося медика была поэзия.
2.Кроме поэзии ученый и врач очень любил цветы, поэтому еще одним его хобби было выращивание цветов.
3.Изумительно быстро усваивая знания, Пирогов получил научную степень доктора в 22 года, а профессора - в 26 лет.
4.Учёный был дружен со знаменитым поэтом Василием Жуковским, тем самым, что так поспособствовал отмене крепостного права.
5.На протяжении всей жизни Пирогов очень много курил.
6.Свою первую жену Пирогов активно учил медицине, заставляя её сидеть над учебниками по много часов ежедневно.
7. Николай Пирогов писал замечательные стихи, и вообще был талантливым поэтом.
8. За свои труды в качестве полевого хирурга Николай Пирогов был награждён орденом Святого Станислава.
9. Благодаря изобретению инновационных методов работы особо тяжёлые пациенты Пирогова чаще выживали, чем у других врачей.
10. Пирогов однажды удалил камни из мочевого пузыря пациента всего за 1,5 минуты.
11. На фронт Пирогов отправлялся всегда добровольно, чтобы самолично опробовать на раненых новые методы лечения ран, разработанные им.
12.В течение жизни Николай Пирогов сделал множество важных изобретений. В частности, именно он придумал гипсовую повязку.
13. В качестве полевого хирурга он побывал на четырёх войнах, где спас не одну тысячу жизней.
14.Сам врач активно распространял новые знания среди медицинских работников.
15.Однажды Пирогов за полтора месяца провёл более 800 вскрытий тел.
16.В течение 4 часов после смерти тело Николая Пирогова было забальзамировано. Оно хранится до сих пор, а процедура повторного бальзамирования проводится в среднем раз в 5-6 лет.
17. В 1847 году Николай Пирогов стал первым в мире хирургом, кто применил эфирный наркоз при операции. Перед тем, как давать его пациентам, он испытал его действие на себе, не желая рисковать чужой жизнью.
18. У Пирогова было двое сыновей, но ни один из них не стал врачом.Они избрали другие профессии: один из них стал физиком, а другой историком-археологом.
19.Именно Пирогов изобрёл топографическую анатомию, существенно пополним багаж знаний хирургов о человеческом теле.
20. Николай Пирогов впервые в истории применил искусственный состав для удлинения слишком короткой конечности.
ПАМЯТЬ О ВЕЛИКОМ ВРАЧЕ И УЧЁНОМ:
*Имя известного во всем мире ученого, великого хирурга и естествоиспытателя носят сегодня два медицинских университета, это второй Московский и Одесский.
*Петербургское хирургическое общество с гордостью называется его именем.
*Сегодня многие открытия и труды великого хирурга остаются актуальны. Память о нем будет жива всегда, а его имя будет звучать и дальше в названиях улиц, университетов и так далее. Его атласы до сих пор остаются лучшими работами в своей области.
*Во многих городах есть улицы в честь этого хирурга, а в Москве есть Большая Пироговская улица, на которой находится аллея жизни из медицинских корпусов.
*На этой же улице находится памятник Николаю Ивановичу Пирогову (установлен в 1897 году).
ПАМЯТНИК Н. И. ПИРОГОВУ В МОСКВЕ
фото из открытых источников
Николай Васильевич Склифосовский (1836-1904) — заслуженный профессор, директор Императорского клинического института Великой княгини Елены Павловны в Санкт-Петербурге
Осмотрев Пирогова, Н.В. Склифосовский
сказал С. Шкляревскому: «Ни малейшего сомнения быть не может, что язвы злокачественные, что существует новообразование эпителиального характера. Необходимо оперировать как можно скорее, иначе неделя-другая - и будет уже поздно…» Это сообщение как гром поразило Шкляревского, он не решился сказать правду даже жене Пирогова - Александре Антоновне. Конечно, с трудом можно предположить, что Н.И. Пирогов, блестящий хирург, высоко квалифицированный диагност, через руки которого прошли десятки онкологических больных, не мог сам поставить диагноз.
25 мая 1881 года в Москве состоялся консилиум, состоявший из профессора хирургии Дерптского университета Э.К. Валя, профессора хирургии Харьковского университета В.Ф. Грубе
и двух петербургских профессоров Э.Э. Эйхвальда и Е.И. Богдановского, которые пришли к заключению, что у Николая Ивановича рак, положение серьезное, нужно быстрее оперироваться. Председательствовавший на консилиуме Н.В. Склифосовский
сказал: «Теперь я удалю все дочиста в 20 минут, а через две недели это едва ли будет возможно». Все с ним согласились.
Но кто найдет в себе смелость сообщить об этом Николаю Ивановичу? попросил Эйхвальда, учитывая, что с его отцом Пирогов был в тесной дружбе и свое отношение перенес на сына. Тот категорически запротестовал: «Я?.. Ни за что!». Пришлось сделать это самому.
Вот как описывает сцену Николай Склифосовский
: «…Я боялся, что голос мой дрогнет и слезы выдадут все, что было на душе…
- Николай Иванович! - начал я, пристально смотря ему в лицо. - Мы решили предложить вам вырезать язву.
Спокойно, с полным самообладанием, выслушал он меня. Ни одна мышца на лице его не дрогнула. Мне показалось, что передо мною восстал образ мудреца древности. Да, только Сократ мог выслушать с такою же невозмутимостью суровый приговор о приближающейся смерти!
Настало глубокое молчание. О, этот страшный миг!.. Я до сих пор с болью ощущаю его.
- Прошу вас, Николай Васильевич, и вас, Валь, - сказал нам Николай Иванович, - сделать мне операцию, но не здесь. Мы только что кончили торжество, и вдруг затем тризну! Вы можете приехать ко мне в деревню?..
Разумеется, мы отвечали согласием. Операции, однако, не суждено было сбыться…»
Как все женщины, Александра Антоновна еще надеялась, что спасение возможно: а вдруг диагноз ошибочный? Вместе с сыном Н.Н. Пироговым, она убедила мужа поехать к знаменитому Теодору Бильроту
в Вену на консультацию и сопровождает его в поездке вместе с личным врачом С. Шкляревским.
Теодор Бильрот (1829-1894) — крупнейший германский хирург
14 июня 1881 года состоялась новая консультация. После тщательного осмотра Т. Бильрот
признал диагноз правильным, но, учитывая клинические проявления заболевания и возраст пациента, успокоил, что грануляции мелкие и вялые, и ни дно, ни края язв не имеют вида злокачественного образования.
Расставаясь с именитым пациентом, Т. Бильрот
сказал: «Истина и ясность в мышлении и чувстве как на словах, так и на деле являются ступеньками лестницы, которые ведут человечество в лоно богов. Следовать за Вами, как смелым, так и уверенным вождем, на этом не всегда безопасном пути было всегда моим глубоким стремлением». Следовательно, Т. Бильрот
, осмотревший больного, убедившийся в тяжёлом диагнозе, однако понял, что операция невозможна из-за тяжёлого морального и физического состояния больного, поэтому он « отверг диагноз » , поставленный российскими врачами. Безусловно, у многих возникал вопрос, как мог опытный Теодор Бильрот
проглядеть опухоль и не сделать операцию? Понимая, что он должен открыть причину собственной святой лжи, Бильрот прислал Д. Выводцеву письмо, в котором объяснил: « Моя тридцатилетняя хирургическая опытность научила меня тому, что саркоматозные и раковые опухоли, начинающиеся сзади верхней челюсти, никогда нельзя радикально удалить… Я не получил бы благоприятного результата. Мне хотелось, разуверив, немного приободрить упавшего духом пациента и склонить его к терпению… ».
Христиан Альберт Теодор Бильрот
был влюблён в Пирогова, называл его учителдем, смелым и уверенным вождём. При расставании немецкий учёный подарил Н.И. Пирогову свой портрет, на обратной стороне которого были написаны памятные слова: «Уважаемый маэстро Николай Пирогов! Правдивость и ясность в мыслях и чувствах, в словах и делах, — это ступени лестницы, которая ведёт людей к обители богов. Быть как Вы, смелым и убеждённым наставником на этом не всегда безопасном пути, неуклонно следовать за Вами — моё усерднейшее стремление. Ваш искренний почитатель и друг Теодор Бильрот ». Дата 14 июня 1881 г. Вена. Свою оценку портрета и чувства, порождённые сердечной надписью, Н.И. Пирогов выразил комплиментами, также зафиксированными на подарке Бильрота. «Он, — писал Н.И., — наш великий учёный и выдающийся ум. Его творчество признано и оценено. Да позволено будет и мне оказаться столь же достойным и высокополезным его единомышленником и преобразователем ». Жена Николая Ивановича, Александра Анатольевна, к этим словам добавила: «Написанное на этом портрете господина Бильрота принадлежит моему мужу. Портрет висел в его кабинете ». Биографы Пирогова не всегда обращают внимание на то, что у Бильрота тоже был его портрет.
Повеселевший, Пирогов уехал к себе в Вишню, пребывая все лето в бодром состоянии духа. Несмотря на прогрессирование болезни, убеждение, что это не рак, помогало ему жить, даже консультировать больных, участвовать в юбилейных торжествах, посвящённых 70-летию со дня его рождения. Работал над дневником, трудился в саду, гулял, принимал больных, но оперировать не рисковал. Методично полоскал рот раствором квасцов и менял протектив. Это длилось недолго. В июле 1881 года, отдыхая на даче И. Бертенсона на лимане в Одессе, Пирогов снова встретился со С. Шкляревским.
Николая Ивановича уже было трудно узнать. «Сумрачный и сосредоточенный на самом себе, он охотно дал мне посмотреть свой рот и, сохраняя хладнокровие, с жестом произнес несколько раз многозначительное: «Не заживает!.. Не заживает!.. Да, конечно, я вполне понимаю натуру язвы, но, согласитесь сами, не стоит: быстрый рецидив, распространение на соседние железы, и притом все это в мои лета не может обещать не только успеха, но едва ли может сулить и облегчение…» Он знал, что его ждет. И будучи убежденным в ближайшем печальном исходе, отказался от рекомендации С. Шкляревского испробовать лечение электролизом.
Выглядел он совсем стариком. Катаракта украла у него яркую радость мира. Сквозь мутную пелену тот казался серым и тусклым. Чтобы лучше видеть, он запрокидывал голову назад, пронзительно щурился, выставляя вперед заросший седой подбородок, - в лице по-прежнему жили стремительность и воля.
Чем тяжелее были его страдания, тем с большей настойчивостью он продолжал «Дневник старого врача», исписывая листы нетерпеливым, размашистым почерком, который становился все крупнее и неразборчивее. Целый год размышлял на бумаге о человеческом бытии и сознании, о материализме, о религии и науке. Но когда заглянул в глаза смерти, почти отбросил философствования и стал торопливо описывать свою жизнь.
Творчество отвлекало его. Не теряя ни одного дня, он спешил. 15 сентября вдруг простудился и слег в постель. Катаральное состояние и увеличившиеся лимфатические железы шеи отягощали состояние. Но продолжал писать лежа. «От 1-го листа до 79-го, т. е. университетская жизнь в Москве и Дерпте, писана мной от 12 сентября по 1 октября (1881 г.) в дни страданий». Судя по дневнику, с 1 по 9 октября Николай Иванович не оставил на бумаге ни строчки. 10 октября взял в руки карандаш и начал так: «Дотяну ли еще до дня рождения… (до ноября 13-го). Надо спешить с моим дневником…» Как врач ясно представлял безысходность положения и предвидел скорую развязку.
Упадок сил. Говорил он мало, ел неохотно. Он уже был не тот, не знавший скуки некукольный человек, постоянно куривший трубку, насквозь пропахший спиртом, дезинфекцией. Резкий, шумный русский врач.
Унимал боль в лицевых и шейных нервах паллиативными средствами. Как писал С. Шкляревский, «мазь с хлороформом и подкожные впрыскивания морфина с атропином - любимое Николая Ивановича средство для больных и тяжелораненых в первое время после ранения и при движении транспорта по грунтовым дорогам. Наконец, последние дни Николай Иванович почти исключительно пил квас, глинтвейн и шампанское, иногда в значительном количестве».
Читая последние страницы дневника, невольно поражаешься огромной воле Пирогова. Когда боли становились нестерпимыми, он начинал очередную главу словами: «Ой, скорее, скорее!.. Худо, худо… Так, пожалуй, не успею и половины петербургской жизни описать…» - и продолжал дальше. Уже совсем неразборчивы фразы, странно сокращаются слова. «В первый раз я пожелал бессмертия - загробной жизни. Это сделала любовь. Захотелось, чтобы любовь была вечна;- так она была сладка. Умереть в то время, когда любишь, и умереть навеки, безвозвратно, мне показалось тогда, в первый раз в жизни, чем-то необыкновенно страшным… Со временем я узнал по опыту, что не одна только любовь составляет причину желания вечно жить…». Рукопись дневника обрывается на середине фразы. 22 октября карандаш выпал из руки хирурга. Много загадок из жизни Н.И. Пирогова хранит эта рукопись.
Совсем обессиленный, Николай Иванович попросил вынести себя на веранду, смотрел на любимую свою липовую аллею на веранду и почему-то вслух стал читать Пушкина: «Дар напрасный, дар случайный. Жизнь, зачем ты мне дана? ». Он вдруг приосанился, упрямо улыбнулся, а затем ясно и твёрдо произнёс: «Нет! Жизнь, ты с целью мне дана! ». Это были последние слова великого сына России, гения — Николая Ивановича Пирогова.
На письменном столе среди бумаг обнаружили записку. Пропуская буквы, Пирогов написал (орфография сохранена): «Ни Склефасовский, Валь и Грубе; ни Бильрот не узнали у меня ulcus oris men. mus. cancrosum serpeginosum (лат. - ползучая перепончатая слизистая раковая язва рта), иначе первые трое не советовали бы операции, а второй не презнал бы болезнь за доброкачественную». Записка помечена 27 октября 1881 года.
Менее чем за месяц до смерти Николай Иванович сам поставил себе диагноз. Человек, обладающий врачебными знаниями, относится к своему недугу совсем не так, как пациент, далекий от медицины. Врачи часто недооценивают появление у себя начальных признаков болезни, не обращают на них внимания, лечатся неохотно и нерегулярно, надеясь, что «само пройдет». Гениальный доктор Пирогов был абсолютно уверен: все потуги тщетны и безуспешны. Отличаясь большим самообладанием, мужественно трудился до конца.
Последние дни и минуты жизни Н.И. Пирогова подробно описала в письме к Александре Антоновне сестра милосердия из Тульчина Ольга Антонова, неотсмтупно находившаяся у постели умирающего: «1881 года, 9 декабря, м.Тульчин. Многоуважаемая Александра Антоновна! … Последние дни профессора — 22-го и 23-я Вам пишу. 22-го воскресенье, в половине второго ночи проснулся профессор, его перенесли на другую кровать, говорил с трудом, в горле останавливалась мокрота, и он не мог откашлять. Пил херес с водой. Затем уснул до 8-ми утра. Проснулся с усиленными хрипами от остановления мокроты; лимфатические узлы сильно распухли, их смазали смесью йодоформа с коллодием, на вату налили камфорного масла, хотя с трудом, но полоскал рот и пил чай. В 12 дня пил шампанское с водой, после чего перенесли его на другую кровать и переменили всё чистое бельё; пульс был 135, дыхание 28. В 4 дня больной стал сильно бредить, дали камфору с шампанским по одному грамму по назначению доктора Щавинского и затем через каждые три четверти часа давали камфору с шампанским. В 12 часов ночи пульс 120. 23-го, понедельник, в час ночи Николай Иванович совершенно ослаб, бред стал непонятнее. Продолжали давать камфору и шампанское, через три четверти часа, и так до 6 утра. Бред усиливался и был с каждым часом невнятнее. Когда я подала последний раз в 6 часов утра вино с камфорой, то профессор махнул рукой и не принял. После этого ничего не принимал, был в бессознании, появились сильные судорожные подёргивания руками и ногами. Агония началась с 4 часов утра и такое состояние продолжалось до 7 часов вечера. Потом он стал спокойнее и ровным глубоким сном спал до 8-ми вечера, тогда начались сжатия сердца и потому несколько раз прерывалось дыхание, которое продолжалось с минуту. Повторилось этих всхлипываний 6 раз, 6-й был последний вздох профессора. Всё, что я записала в своей тетрадке передаю Вам. Затем свидетельствую моё глубокое почтение и глубокое уважение к Вам и Вашему семейству, готовая к услугам Вашим. Сестра милосердия Ольга Антонова ».
23 ноября 1881 года в 20.25 отца русской хирургии не стало. Его сын, Владимир Николаевич, вспоминал, что непосредственно перед агонией Николая Ивановича «началось лунное затмение, окончившееся сейчас же после развязки ».
Он умирал, и его оплакивала природа: неожиданно наступило затмение солнца - все село Вишня погрузилось во мрак.
Незадолго до смерти Пирогов получил книгу своего ученика, известного хирурга из Петербургской медико-хирургической академии, бальзамировщика и анатома, уроженца Винницы Д. Выводцева
, « Бальзамирование и способы сохранения анатомических препаратов…», в которой автор описал найденный им способ бальзамирования. Пирогов с одобрением отозвался о книге.
Задолго до смерти Николай Иванович пожелал быть погребённым в своей усадьбе и перед самым концом ещё раз об этом напомнил. Сразу же после кончины учёного семья подала соответствующую просьбу в Петербург. Вскоре был получен ответ, в котором сообщалось, что желание Н.И. Пирогова может быть удовлетворено лишь в том случае, когда наследники дадут подписку о переносе тела Николая Ивановича из усадьбы в другое место в случае перехода имения к новым владельцам. Члены семьи Н.И. Пирогова с этим не согласились.
Ещё за месяц до кончины Николая Ивановича его жена Александра Антоновна, скорее всего по его просьбе, обратилась к Д.И. Выводцеву
с просьбой о бальзамировании тела покойного. Он согласился, но при этом обратил внимание, что на то, что для длительного сохранения тела требуется разрешение начальства. Тогда через местно священника пишется прошение «Его преосвященству епископу Подольскому и Браиловскому… ». Тот, в свою очередь, обращается за высочайшим разрешением в Святейший Синод в Петербурге. Случай в истории христианства уникальный — церковь, учтя заслуги Н. Пирогова как примерного христианина и всемирно известно учёного, разрешила не предовать тело земле, а оставить его нетленным, «дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел раба Божьего Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик ».
Что же заставило Пирогова отказаться от погребения и оставить своё тело на земле? Эта загадка Н.И. Питрогова будет долго ещё неразгаданной.
Д.И. Выводцев
забальзамировал тело Н.И. Пирогова и вырезал для гистологического исследования ткань, пораженную злокачественным процессом. Часть препарата направили в Вену, другую передали в лаборатории Томса в Киеве и Ивановского в Петербурге, где и подтвердили, что это был плоскоклеточный эпителиальный рак.
Стремясь осуществить идею по сохранению тела мужа, Александра Антоновна ещё при его жизни в Вене заказала специальный гроб. Встал вопрос, где постоянно сохранять тело? Выход нашла вдова. В это время недалеко от дома закладывалось новое кладбище. У сельской общины за 200 рублей серебром она покупает участок земли под семейный склеп, огораживает его кирпичным забором, и строители начинают возведение склепа. На строительство склепа и доставку специального гроба из вены ушло почти два месяца.
Только 24 января 1882 года в 12 часов дня состоялись официальные похороны. Погода была пасмурной, мороз сопровождался пронзительным ветром, но, несмотря на это, на сельском кладбище собралась медицинская и педагогическая общественность Винничины, чтобы проводить в последний путь великого доктора и педагога. Открытый чёрный гроб устанавливают на постаменте. Пирогов в тёмном мундире тайного советника министерства народного образования Российской империи. Это звание приравнивалось к званию генерала. Через четыре года над усыпальницей по плану академика архитектуры В. Сычугова было закончено строительство из траурно-красного кирпича ритуальной церкви Николая Чудотворца с прекрасным иконостасом.
И сегодня тело великого хирурга, постоянно ребальзамируемое, можно увидеть в склепе. В Вишне действует музей Н.И. Пирогова
. Во время Второй мировой войны, при отступлении советских войск, саркофаг с телом Пирогова был скрыт в земле, при этом поврежден, что привело к порче тела, впоследствии подвергнутого реставрации и повторному бальзамированию. Официально гробница Пирогова именуется «церковь-некрополь», освященный в честь святителя Николая Мирликийского. Тело находится ниже уровня земли в траурном зале — цокольном этаже православного храма, в застекленном саркофаге, к которому возможен доступ желающих отдать дань уважения памяти великого ученого.
В настоящее время очевидно, что Н.И. Пирогов дал мощный импульс развитию научной медицинской мысли. «Ясными глазами гениального человека на самых первых порах, при первом прикосновении к своей специальности - хирургии, он открыл естественнонаучные основы этой науки - нормальную и патологическую анатомию и физиологический опыт - и в короткое время настолько на этой почве установился, что сделался творцом в своей области», - писал великий русский физиолог И.П. Павлов
.
Взять хотя бы «Иллюстрированную топографическую анатомию распилов, проведенных в трех измерениях через замороженное человеческое тело». Для создания атласа Николай Иванович использовал оригинальный метод - скульптурную (ледяную) анатомию
. Сконструировал специальную пилу и распиливал замороженные трупы в трех взаимно перпендикулярных плоскостях. Таким образом он изучал форму и положение нормальных и патологически измененных органов. Оказалось, что их расположение было совсем не таким, каким представлялось при вскрытиях вследствие нарушения герметичности закрытых полостей. За исключением зева, носа, барабанной полости, дыхательного и пищеварительного каналов, ни в одной части тела в нормальном состоянии не встречалось пустого пространства. Стенки полостей плотно прилегали к заключенным в них органам. Сегодня этот замечательный труд Н.И. Пирогова переживает второе рождение: рисунки его распилов удивительно похожи на изображения, получаемые при КТ и МРТ.
Имя Пирогова носят многие описанные им морфологические образования. Большинство - ценные ориентиры при вмешательствах. Человек исключительной добросовестности, Пирогов всегда критически относился к умозаключениям, избегал априорных суждений, каждую мысль подкреплял анатомическими изысканиями, а если этого было недостаточно, экспериментировал.
В своих исследованиях Николай Иванович был последователен - вначале анализировал клинические наблюдения, затем проводил эксперименты и только потом предлагал операцию. Весьма показательна его работа «О перерезке ахиллова сухожилия как оперативно-ортопедическом средстве лечения». До него никто не решался на подобное. «В бытность мою в Берлине, - писал Пирогов, - я еще не слышал ни слова об оперативной ортопедии… Осуществил до некоторой степени рискованное предприятие, когда в 1836 г. впервые решился произвести перерезку ахиллова сухожилия в моей частной практике». Вначале метод апробирован на 80 животных. Первая операция сделана 14-летней девочке страдавшей косолапостью. От этого недостатка он избавил 40 малышей в возрасте 1–6 лет, устранил контрактуры голеностопного, коленного и тазобедренного суставов. Применял экстензионный аппарат собственной конструкции, постепенно вытягивая (тыльная флексия) стопы с помощью стальных пружин.
Николай Иванович оперировал заячью губу, волчью пасть, туберкулезную «костоеду», «мешотчатые» опухоли конечностей, «белые опухоли» (туберкулез) суставов, удалял щитовидную железу, исправлял сходящееся косоглазие и др. Ученый учитывал анатомические особенности детского возраста, под его скальпелем были новорожденные и подростки. Его также можно считать основоположником детской хирургии и ортопедии в России. В 1854 г. вышел труд «Костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы», положивший начало костно-пластической хирургии. Предвидя большие возможности трансплантации органов и тканей, Пирогов с учениками К.К. Штраухом и Ю.К. Шимановским
одним из первых произвел пересадку кожи и роговицы.
Введение в практику эфирного и хлороформного наркоза позволило Николаю Ивановичу значительно расширить круг оперативных вмешательств еще до начала эпохи антисептики. Он не ограничивался применением известных хирургических приемов, предлагал собственные. Это операции при разрыве промежности во время родов, при выпадении прямой кишки, пластика носа, костно-пластическое удлинение костей голени, конусообразный метод ампутации конечностей, вычленение IV и V пястных костей, доступы к подвздошной и подъязычной артериям, способ перевязки безымянной артерии и многое другое.
Чтобы оценить вклад Н.И. Пирогова в военно-полевую хирургию, надо знать ее состояние до него. Помощь раненым носила хаотичный характер. Смертность достигала 80% и выше. Офицер наполеоновской армии Ф. де Форер писал: «Страшное впечатление представляло после окончания боя поле Бородинского сражения при полном почти отсутствии санитарной службы… Все селения и жилые помещения битком набиты ранеными обеих сторон в самом беспомощном положении. Селения погибали от непрестанных хронических пожаров… Те из раненых, которым удалось спастись от огня, ползали тысячами у большой дороги, ища средств продолжать свое жалкое существование». Почти похожая картина была и в Севастополе в Крымскую войну. Ампутации при огнестрельных переломах конечностей рассматривались как императивное требование и производились в первые сутки после ранения. Правило гласило: «пропустив время для первичной ампутации, мы теряем больше раненых, чем сохраняем рук и ног».
Свои наблюдения военного хирурга Н.И. Пирогов изложил в «Отчете о путешествии по Кавказу» (1849), сообщив о применении эфира для обезболивания и эффективности иммобилизирующей крахмальной повязки. Он предложил расширять входное и выходное отверстие пулевой раны, иссечение ее краев, что было экспериментально доказано позднее. Богатый опыт при обороне Севастополя изложен Пироговым в «Началах общей военно-полевой хирургии» (1865).
Николай Иванович подчеркивал принципиальное различие между хирургией общей и военно-полевой. «Начинающий, - писал он, - может еще лечить раненых, не зная хорошо ни головных, ни грудных, ни брюшных ран; но практически его деятельность будет более чем безнадежна, если он себе не осмыслил значения травматических сотрясений, напряжения, давления, общей окоченелости, местной асфиксии и нарушения органической целости».
Война по Пирогову - это травматическая эпидемия, и тут важна деятельность врачей-администраторов. «Я убежден из опыта, что к достижению благих результатов в военно-полевом госпитале необходимы не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация». Его не зря считают создателем совершенной по тому времени лечебно-эвакуационной системы. Сортировку раненых в европейских армиях стали производить только через несколько десятилетий.
Знакомство в укреплении Салты с методами лечения гакимами (местными врачами) горцев убедило Николая Ивановича, что некоторые огнестрельные раны заживают без врачебного вмешательства. Он изучил свойства пуль, применявшихся в войнах 1847–1878 гг. и пришел к выводу, что «рану нужно оставлять насколько можно в покое и не обнажать поврежденных частей. Я считаю долгом совести предостерегать молодых врачей от исследования пулевых ран пальцами, от извлечения осколков и вообще от всяких новых травматических насилий».
Чтобы избежать опасности тяжелых инфекционных осложнений после травматичных операций, Пирогов рекомендовал рассекать фасции для ослабления «напряжения» тканей, считая, что вредно наглухо зашивать рану после ампутации, как советовали европейские хирурги. Задолго до он говорил о важности широкого дренирования при нагноениях для выхода «миазматических бродил». Николай Иванович разработал учение об иммобилизирующих повязках - крахмальных, «налепных алебастровых» (гипсовых). В последних он видел эффективное средство, облегчающее транспортировку раненых, повязка избавляла многих солдат и офицеров от калечащей операции.
Уже в то время Пирогов говорил о «капилляроскопичности», а не о гигроскопичности перевязочного материала, полагая, что чем лучше он очищает и защищает рану, тем совершеннее. Рекомендовал английскую корпию, вату, хлопок, очищенную паклю, каучуковые пластинки, но требовал обязательного микроскопического исследования - проверки на чистоту.
От Пирогова-клинициста не ускользает ни одна деталь. Его мысли о «заражении» ран по существу предвосхитили метод Д. Листера
, придумавшего антисептическую повязку. Но Листер стремился герметично закрыть рану, а Пирогов предложил «сквозной дренаж, проведенный ко дну и чрез основание раны и соединенный с постоянной ирригацией». В своем определении миазмов Николай Иванович очень близко подошел к понятию о патогенных микробах. Он признавал за миазмами органическое происхождение, способность размножаться и накапливаться в переполненных лечебных учреждениях. «Гнойное заражение распространяется… через окружающих раненых, предметы, белье, матрацы, перевязочные средства, стены, пол и даже санитарный персонал». Он предложил ряд практических мер: больных рожей, гангреной, пиемией переводить в особые здания. Так было положено начало отделений гнойной хирургии.
Изучив результаты первичных ампутаций в Севастополе, Николай Иванович сделал вывод: «Ампутации бедра не дают наилучшие надежды на успех. Поэтому все попытки сберегательного лечения огнестрельных ранений, переломов бедра и при ранении коленного сустава должны считаться истинным прогрессом полевой хирургии». Реакция организма на травму интересует хирурга не меньше, чем лечение. Он пишет: «Вообще травма поражает целый организм гораздо глубже, чем это обыкновенно себе представляют. И тело, и дух раненого делаются гораздо восприимчивее к страданиям… Всем военным врачам известно, как сильно действует душевное состояние на ход ран, как различна цифра смертности между ранеными у побежденных и победителей…» Пирогов дает классическое описание шока, которое до сих пор цитируется в учебниках.
Огромной заслугой ученого является разработка трех принципов лечения раненых:
1) защита от травмирующих воздействий;
2) иммобилизация;
3) обезболивание при оперативных вмешательствах в полевых условиях. Сегодня невозможно представить, что и как можно делать без наркоза.
В научном наследии Н. И. Пирогова очень ярко выделяются работы по хирургии. Историки медицины так и говорят: «до Пирогова» и «после Пирогова». Этот талантливый человек решил множество проблем в травматологии, ортопедии, ангиологии, трансплантологии, нейрохирургии, стоматологии, оториноларингологии, урологии, офтальмологии, гинекологии, детской хирургии, протезировании. Всей жизнью он убеждал, что не надо замыкаться в рамках узкой специальности, а бесконечно постигать ее в неразрывной связи с анатомией, физиологией и общей патологией.
Ему удавалось самозабвенно трудиться по 16 часов в сутки. Только на изготовление препаратов для 4-томного атласа по топографической анатомии ушло почти 10 лет. По ночам работал в анатомическом театре, утром читал лекции студентам, днем оперировал в клинике. Его пациентами были и члены царской семьи, и неимущий люд. Врачуя ножом самых тяжелых больных, он добивался успеха там, где другие опускали руки. Популяризировал свои идеи и методы, находил единомышленников и последователей. Правда, Пирогова упрекали в том, что не оставил научной школы. За него заступился известный хирург профессор В.А. Оппель
: «Его школа - вся русская хирургия» (1923 г.). Почетным считалось быть учениками величайшего хирурга, особенно тогда, когда это не приводило к пагубным последствиям. Вместе с тем чувство самосохранения, вполне естественное для homo sapiens, обязывало многих отказываться от этой почетной привилегии в случае личной опасности. Тогда наступала пора отступничества, вечная, как человеческий мир. Так поступили многие советские хирурги, когда в 1950 г. в издательстве академии наук СССР был опубликован сокращенный вариант «Дневника старого врача» Н.И. Пирогова, лишенный былой сердцевины, заключавшейся в духовном наследии «первого хирурга России». Никто из отступников не выступил в защиту наставника, заботясь больше о себе и отступая от наследия основоположника отечественной хирургической школы.
Был лишь один советский хирург, увидевший свой долг в том, чтобы защитить пироговское духовное наследие. Достойным учеником и последователем Н.И. Пирогова проявил себя архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)
в крымский период архиерейской и профессорской деятельности. На рубеже 50-х годов прошлого века в Симферополе он написал научно-богословский труд под названием «Наука и религия», где значительное внимание уделил духовному наследию Н.И. Пирогова. Долгие годы эта работа оставалась малоизвестной, как и многие достижения профессора В.Ф. Войно-Ясенецкого
в его врачебной и научной деятельности. Лишь в последние десятилетия «Наука и религия» архиепископа Луки становится общенародным достоянием.
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, архиепископ Лука (1877 - 1961) — великий русский хирург и священнослужитель
Что же нового можно узнать о Н.И. Пирогове, читая в наши дни «Науку и религию», работу полувековой давности, когда многие советские хирурги в силу многих причин, в том числе из чувства самосохранения, отказывались признавать духовное достояние «первого хирурга России»?
«Работы гениального врача-гуманиста профессора Н.И. Пирогова, - писал здесь архиепископ Лука, - и в области медицины, и в области педагогики до сих пор считаются классическими. Дo сих пор в виде веского довода делаются ссылки на его сочинения. Но отношение Пирогова к религии старательно скрывается современными писателями и учеными». Далее приводятся автором «из сочинений Пирогова замалчиваемые цитаты». К их числу относятся следующие.
«Мне нужен был отвлеченный недостижимо высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, которого я никогда еще сам не читывал, а мне было уже 38 лет от роду, я
нашел для себя этот идеал».
«Веру я считаю психической способностью человека, которая более всех других отличает его от животных».
«Веруя, что основной идеал учения Христа, по своей недосягаемости, останется вечным и вечно будет влиять на души, ищущие мира через внутреннюю связь с Божеством, мы ни на минуту не можем сомневаться и в том, что этому суждению суждено быть неугасимым маяком на извилистом пути нашего прогресса».
«Недосягаемая высь и чистота идеала христианской веры делает его истинно лагодатным. Это обнаруживается необыкновенным спокойствием, миром и упованием, проникающим все существо верующего, и краткие молитвы, и беседы с самим собою, с Богом», а также некоторые другие.
Удалось установить, что все «замалчиваемые цитаты» принадлежат одному и тому же фундаментальному труду Н.И. Пирогова, а именно «Вопросам жизни. Дневнику старого врача», написанного им в 1879-1881 гг..
Известно, что наиболее полным и точным (по отношению к оригиналу пироговской рукописи) являлось киевское издание «Вопросов жизни. Дневника старого врача», увидевшее свет к 100-летнему юбилею со дня рождения Н.И. Пирогова (1910 г.), а стало быть, в досоветские времена.
Первое советское издание той же пироговской работы под названием «Из «Дневника старого врача» было опубликовано в сборнике трудов Н.И. Пирогова «Севастопольские письма и воспоминания» (1950 г.) Содержание первого советского издания свидетельствует, что оно по сравнению с изданиями досоветской эпохи (1885, 1887, 1900, 1910, 1916 гг.) стало единственным, откуда по цензурным соображениям были впервые исключены несколько крупных разделов. К ним относились не только философский раздел, входивший в первую часть воспоминаний Пирогова, названную им «Вопросы жизни», но богословский и политический разделы, приведенные в «Дневнике старого врача», представлявшего вторую часть этой работы. В частности, к богословскому разделу и принадлежали те самые «замалчиваемые цитаты», которые упоминались архиепископом Лукой в его научно-богословской работе под названием «Наука и религия». Все эти цензурные изъятия были частично восстановлены лишь во втором советском издании «Вопросов жизни. Дневника старого врача» Н.И. Пирогова (1962 г.), увидевшем свет после того, как земные дни архиепископа Луки окончились.
Таким образом, Николай Иванович Пирогов — это не только бесценное прошлое нашей медицины, но её настоящее и будущее. Вместе с тем, важно подчеркнуть, что деятельность Н.И. Пирогова не умещается только в рамках хирургии, его мысли, убеждения выходят далеко за её пределы. Если бы в XIX веке была Нобелевская премия, то Н.И. Пирогов наверняка стал бы её неоднократным лауреатом. На горизонте мировой истории медицины Н.И. Пирогов представляет собой редкое олицетворение идеального образа врача — одинаково великого мыслителя, практика и гражданина. Таким он остался в истории, таким он живёт в нашем представлении о нём и сегодня, являясь великим примером для всех новых и новых поколений медиков.
Памятник Н.И. Пирогову. И. Крестовский (1947)