Дурылин Сергей Николаевич (14 (27) сентября 1886, Москва - 14 декабря 1954, пос. Болшево Московской обл.) - религиозный писатель, философ, богослов, искусствовед , этнограф. Учился в IV Московской мужской гимназии, ушел из VI класса гимназии (декабрь 1903 года), «обуян честнейшим и бестолковейшим народничеством» (С.Н.Дурылин. В своем углу. М.: Московский рабочий, 1991. С. 297) (поводом для ухода из гимназии послужило несогласие с господствующей системой образования, не позволяющей учиться в гимназии и университете выходцам из «простого народа»). В 1903 г. - познакомился с Н.Н.Гусевым, секретарем толстовского издательства «Посредник». С 1904 года - сотрудник этого издательства, автор журналов «Свободное воспитание» (1907–1913) (с 1907 года - секретарь редакции); «Маяк» (1909–1913), «Весы» (1909), «Русская мысль», «Известия археологического общества изучения русского Севера» (1913), «Известия общества изучения Олонецкой губернии» (1913); альманаха «Труды и дни» (1913); газет «Новая Земля» (1910, 1912) (постоянный ведущий рубрики «Что читать?»), «Русские Ведомости» (1910–1913) и ряда других печатных изданий. С 1910 по 1914 год - студент (слушатель) Московского Археологического института (тема выпускной работы - иконография св. Софии); и одновременно - участник символистского поэтического кружка «Сердарда» (с 1908 года), ритмологического кружка Андрея Белого (с 1910 года), кружка Эллиса по изучению Бодлера. С 1906 по 1917 год совершил ряд поездок по русскому Северу (1906 год - Олонецкая губ., Архангельск, Соловецкий монастырь; 1908 - Соловки, Архангельск; Архангельск, Соловки, Кандалакша, Лапландия, Кемь, берега Норвегии, Архангельск (с Всеволодом Разевигом); 1911 - Олонецкий край, Архангельская губ., 1914 - Олонецкий край, Пудож, Петрозаводск (с Н.Чернышевым)), старообрядческим местам Заволжья (1913–1915) и Калужской губернии (г. Боровск, 1915). Причина этих путешествий была не только археолого-этнографической. Поездки Д. вполне вписываются в общую традицию интеллигентских «духовных путешествий» и интереса к расколу: известны «путешествия» (в основном - в северные губернии России и районы Заволжья - традиционные места расселения старообрядцев), зачастую - пешие, Максима Горького, А.М.Добролюбова, В.Г.Короленко, И.И.Коневского (Ореуса), М.М.Кузмина, Л.Н.Толстого, В.В.Розанова, М.М.Пришвина и многих других. Цель путешествий - поиск «Града Незримого», как и самая тема странничества («бегунства» в поисках «Града»), - была для Д. центральной темой в первой половине 1910-х гг. В 1913 году в символистском издательстве «Мусагет» Д. опубликовал книгу «Рихард Вагнер и Россия. О Вагнере и будущих путях искусства», в которой впервые использовал образ «незримого града Китежа» как подлинного основания русской духовной культуры. В этом же, 1913 году, в книгоиздательстве «Путь» выходит еще одна книга на китежскую тему - «Церковь Невидимого Града. Сказание о граде-Китеже». На различии между «Градом Незримым» и миром видимым основывается и важное для творчества молодого Д. различение между «цветником» европейской культуры и «лугом» народного мифомышления (Луг и цветник. О поэзии Сергея Соловьева // Труды и дни. Альманах. Вып.1, 1913.): если даже исчезнет «цветник» России, то не исчезнет «луг» Руси. В период первой мировой войны эта тема получила еще одну, идеологическую интерпретацию: «феноменализму» России («Россия учитывала, сколько уродится пудов, сколько потребуется вагонов, какие будут непорядки на железных дорогах <…>» (Начальник Тишины // Богословский Вестник. 1916. № 7-8. С.422) будет противопоставлен «экклезиологизм» Руси («Русь же радовалась, что Бог не до конца забыл ее» (Там же).
С середины 1910-х гг. Д вошел в «Кружок ищущих христианского просвещения », руководимый М.А.Новоселовым. Летом 1916 года в «Богословском вестнике» о. Павла Флоренского была опубликована работа «Начальник тишины», в которой впервые звучит тема Оптиной пустыни как реального воплощении «Града Незримого» - и «ласки Церкви» («жалости») как формы присутствия Бога в мире, невозможной в старообрядческом учении о Невидимом Граде: раскольнический Китеж (Царство Божие) ушло под воду не столько из-за Батыя, сколько из-за оскудения благодати на земле. Именно поэтому оно незримо - недоступно для взгляда грешника. Этот эсхатологический мотив четко прослеживается в работах Д. начала 1910-х гг.: «Став невидимым, Китеж-град святых и праведных не стал недоступным. Путь в невидимый град есть. Всякий волен в него итти, но одни в него входят, другие - не войдут никогда» (Р.Вагнер и Россия. О России и будущих путях искусства. М.: Мусагет, 1913). Смысл Оптиной пустыни для Д. в - том, что она зрима, в снятии, всегда индивидуальном и личном и, одновременно, универсальном, общечеловеческого греха, к которому (снятию) «льнут и бабы, и Киреевские» (Начальник Тишины, С. 440). С 1915 года Д. - личный знакомый и корреспондент (в 1918-1919 гг.) оптинского старца Анатолия (Потапова).
Осенью 1912 года Д. стал секретарем Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева, остался им вплоть до его закрытия (последнее известное заседание общества - 3 июня 1918 года), и лучшие его статьи и исследования этого периода представляют собой опубликованные тексты докладов в МРФО и в «новоселовском» кружке, а также работы, связанные с изучением принципов поэтики и ритмом стиха (влияние А.Белого): «Судьба Лермонтова» (1914); «Академический Лермонтов и лермонтовская поэтика» (1916); «Россия и Лермонтов. К изучению религиозных истоков русской поэзии» (1916) № 2-3; О религиозном творчестве Н.С.Лескова (1916, опубликованная часть доклада 1913 года на заседании МРФО). В круг интересов Дурылина с середины-конца 1910 годов входят темы Н.С.Лескова (незаконченное и неопубликованное исследование «Н.С.Лесков. Личность, творчество, религия. Ч. I. Личность. Ч.II. Творчество» (1914-1917), К.Н.Леонтьева («Монастырь и старец в жизни К. Леонтьева» (1916), «Писатель-послушник (о К.Н.Леонтьеве)» (1916, обе эти работы не опубликованы); и В.В.Розанова, чьим другом и конфидентом Д. был вплоть до смерти В.В.Розанова в Сергиевом Посаде 5 февраля 1919 года (с 1918 по 1920 г. Д. вместе с о. П.Флоренским работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины в Троице-Сергиевой лавре). Эсхатологические ощущения конца 1910-х гг. («Апокалипсис в русской литературе» (лето 1917 г.) и «Апокалипсис и Россия (Памяти о. Иосифа Фуделя)» (1918, готовился к выходу в 1918 г. в неосуществленной серии «Духовная Русь»), несомненно, связанные с розановскими влияниями («Апокалипсис нашего времени»), еще более обострились в связи со смертью Розанова в марте 1919 года - и с процессами по изъятию церковных ценностей, сопряженными с осквернением святынь («Русь, которую я любил, умерла» - по поводу вскрытия мощей преп. Сергия Радонежского (дневник конца 1918-1919 года «Троицкие записки»)). Духовный кризис разрешился принятием священства. 8 марта 1920 года Д. был рукоположен во диакона, а 15 - во иереи (целибат) о. Феодором (Поздеевским), служил сначала в храме Николая Мирликийского на Маросейке (храм «Николы в Клениках», сослужил с о. Алексием Мечевым), а в 1921 году перешел настоятелем в Боголюбскую часовню у Варварских ворот Китайгородской стены. 20 июня 1922 года последовал арест Дурылина с последующей высылкой в Челябинск, где до 1924 года Дурылин заведовал археологическим отделом Челябинского музея (сведения о снятии Д. священнического сана документально не подтверждаются). С 1924 года - возвращение в Москву, работа внештатным сотрудником ГАХНа по «социологическому отделению» и домашним учителем в Москве и Мураново, в 1927 году - ссылка в Томск, в 1930 - переезд в Киржач, затем, в 1933 – возвращение в Москву и новый арест (был освобожден благодаря вмешательству своей духовной дочери, впоследствии жены Ирины Комиссаровой (гражданский брак зарегистрирован в 1933 г. в Киржаче). На годы ссылок приходится расцвет творческого таланта Д. Известны его работы о В.М.Гаршине («Репин и Гаршин (из истории русской живописи и литературы)», 1926), Ф.И.Тютчеве («Тютчев в музыке», 1928); Ф.М. Достоевском («Об одном символе у Достоевского» (1928), русско-немецких культурных связях первой половины XIX столетия («Русские писатели у Гете в Веймаре», (1932), К.Н.Леонтьеве (1935), однако большая часть его наследия периода ссылок, в том числе практически все прозаические произведения и духовные стихи, не опубликована.
В последний, болшевский (1936–1954) период своей жизни Д. стал известен как искусствовед и литературовед (с 1938 года - сотрудник ИМЛИ, с 1944 - доктор филологических наук, с 1945 - профессор, зав. кафедрой Истории русского театра ГИТИСа), автор многочисленных работ по истории литературы и театра (наиболее известные: ««Герой нашего времени» М.Ю.Лермонтова» (1940); «Русские писатели в Отечественной войне 1812 года» (1943); «Нестеров-портретист» (1948), «Врубель и Лермонтов» (1948), «А.Н.Островский. Очерк жизни и творчества» (1949), «М.Н.Ермолова (1893–1928). Очерк жизни и творчества», (1953) «М.К.Заньковецкая» (1954, вышла в 1955 на укр. яз.)). Однако сфера его подлинных интересов не ограничивалась официально признанным. Именно в Болшеве Дурылин продолжал и систематизировал свои исследования о Н.С.Лескове, К.Н.Леонтьеве, В.В.Розанове, ранних славянофилах; богословские труды, прозаические сочинения, стихи разных лет.
Ранние прозаические и поэтические опыты появляются в печати начиная с 1902 гг., (первое опубликованным стихотворение - «Памяти В.А. Жуковского» (газ. «Московские Ведомости»)). Однако первым законченным прозаическим циклом Д. следует считать цикл «Рассказы Сергея Раевского» (1914–1921 г).: («Крестная» (1914), «В начале» (1914), «Жалостник» (1915-1917), «По пути» (1915), «Мышья беготня» (1917), «Троицын день (памяти Н.С.Лескова)» (1917), «Бабушкин день» (1917), «Дединька» (1917), «Гришкин бес» (1918, расширенный вариант - «Три беса. Старинный триптих (из семейных преданий)» (1918-1819)), «Тлен» (1918-1919), «Розы» (1921) (все - архив Мемориального Дома-музея С.Н.Дурылина в Болшеве). Свет увидел только один из рассказов цикла - «Жалостник» (Русская мысль. 1917. № 3 и отдельным изданием серии религиозно-философской библиотеки М.А.Новоселова; надпись на экземпляре, подаренном в 1926 году Н.К.Гудзию: «Дорогому Николаю Калинниковичу Гудзию от искренне преданного автора этой книжки, которой суждено быть первой и последней в ряду тех, которые он действительно писал и желал писать. Москва, 1926, I IV» (Архив ДМД). К этому циклу логически и хронологически примыкают рассказы «Грех земле» (1918-1919), «Сладость ангелов» (1922) «Крысы» (1925), «Сирень» (1925), повести, романы и «хроники» периода Челябинской и Томской ссылок и кратких промежутков между ними: «Хивинка (рассказ казачки)» (1923), «Сударь-кот» (1924, повесть вызвала лестнейшие оценки М.В.Нестерова (письмо от 18.8.1939) и П.П.Перцова (письмо от 20. 11. 1940)) и «Колокола (хроника)» (1928), а идейно - духовные стихи 20-х гг., наибольшего внимания заслуживает поэтический цикл «Венец лета» (часть первая «Сливное дерево» - лето, часть вторая - «Покрой покровом» - октябрь, и часть третья - «Косьма и Демьян» - ноябрь 1924 года). Несмотря на огромное влияние на формирование мировоззрения Д. идей и личности Л.Н.Толстого (Дурылин познакомился с Л.Н.Толстым во время поездки в Ясную Поляну в 1909 году) и св. Франциска Ассизского, не преодоленное до конца жизни (в отличие от влияния последователя их обоих, мистика-декадента А.М.Добролюбова, от увлечения которым в начале века Д. почти освободился к концу «периода странствий»), для дурылинской прозы характерно стилевое и идейное влияние Н.С.Лескова, К.Н.Леонтьева и поздних романов Достоевского («Подросток» и «Братья Карамазовы»). Действие подавляющего большинства повестей и рассказов происходит в провинциальном монастыре (или в уездном городе подле монастыря) - или усадьбе: закрытом социокультурном и духовном пространстве («углу»). Видимое отсутствие сюжета (статичный сюжет) продиктован символическим содержанием прозы - плоскость действия разворачивается не в сфере «видимого бытия», а в сфере «незримого», «умопостигаемого»: области «брани духовной» бесов и ангелов за душу человеческую. Прозаическая форма для Д. есть способ выражения философских и богословских по преимуществу тем; порой - логическое их продолжение: так, рассказ «Сладость ангелов» написан в тот же день, что и богословская статья «Об ангелах» и фактически представляет собой «перевод» сложных богословских конструкций на язык художественного слова. Причины подобной мимикрии носили творческий характер – сделать более простой и ясной «трудные» философию и богословие (см. об этом: «Троицкие записки». Дневник 1918-1919 гг.), перевести язык «цветника» на язык «луга».
Целый ряд литературоведческих статей и докладов «периода странствий» также есть мимикрия философии и богословия под литературоведение и искусствоведение («Преп. Сергий Радонежский в творчестве М.В.Нестерова», <1922–1926>», «Леонтьев-художник» (статья-доклад в ГАХНе о романе К.Н. Леонтьева «Подлипки», 1924, «Пейзаж в произведениях Достоевского» (статья-доклад в ГАХНе, 1926), «Бодлер в русском символизме» (ГАХН, 1926), «Александр Добролюбов» (ГАХН, 1926), «Об одном символе у Достоевского» (1928), «Монастырь старца Зосимы. К вопросу о творческой истории I, II, VI книг «Братьев Карамазовых»» и ряд других), что значительно осложняет типологизацию научных работ Д. Условно они могут быть разделены на работы по археологии и этнографии, работы, нацеленные на анализ внутреннего ритма стиха (таковы работы «Лермонтов и академическая поэзия», «Тютчев в музыке»), работы, нацеленные на анализ символического ряда того или иного автора («Бодлер и Лермонтов», «К вопросу об одном символе у Достоевского») - и эссе, направленные на создание собственных символов. С 1924 г. в челябинской ссылке, Д. начинает вести записи «В своем углу» (последняя, четырнадцатая Тетрадь «Углов» была завершена в 1939 году, в Болшеве, однако работа над корпусом огромного, полуторатысячестраничного текста продолжалась вплоть до 1941 года, с этим циклом логически и хронологически связан другой - «В родном углу», над которым Д. работал вплоть до самой смерти). Задуманные как своего рода «антимемуары» («Воспоминания пишут тогда, когда подводят итоги своей жизни, своему делу, своему творчеству. Я начинаю писать свои Записки тогда, когда убедился, что никакого итога не могу подвести ни жизни, ни делу, ни творчеству своему» (В своем углу. Тетрадь первая. Введение)), дурылинские эссе ближе всего по стилю и манере письма розановским «Опавшим листьям». Однако существенны и различия. Если для В.В.Розанова «листья» - это способ фиксации в вечности мгновений настоящего, то для Д. - это фиксация моментов давнего и недавнего прошлого в настоящем «углу» (розановское название) повседневного, скрытого от посторонних глаз потаенного - и поэтому подлинного бытия. Отсюда нехарактерное для Розанова и характерное для Д. стремление к формальной отточенности, завершенности, лаконичности каждого сюжета, тяготение к форме анекдота, байки, былички, - и в то же время к метафорической связи афоризмов друг с другом, к цельности сюжетных линий (пример: «Не только снег тает. Все тает. Так, истаяла русская поэзия. Истаяла русская культура. Истаяла Россия». - Тетрадь IV. Афоризм 8. Афоризм 9: «Христианство не догорело и чадит, - как думал Василий Васильевич. - Оно не коптит. Оно тает. От лучей какого-же солнца? О, как страшно! Какого-то. Но тает, тает, - и не оттого, что «дворники делают весну» в городе… Тает и в городе, и в деревне, на холмочках, на ложбинках, даже в глубоких ложках… Всюду тает… И как задержать это таянье? Тает. Вот и все»). Устойчивый образный ряд приватного, потаенного, «теплого», «огня» («тусклого», «мерцающего», «синего звездного»), «дыма», «угла» как метафорических характеристик подлинного бытия и публичного, непотаенного, «холодного», «плоского», «прямого», «прозрачного», «грязи», «смерти» как характеристик «бывания» проходит сквозь весь текст «углов». Трансформация же метафоры «Града Незримого» в мифологему «своего угла» является достаточным основанием для того, чтобы судить о цельности «потаеннного» дурылинского творчества.
Псевдонимы С.Н.Дурылина: Р.Артем, Библиофил, М.Васильев, С.Д., И.Комиссаров, Н.Кутанов, В.Никитин, Д.Николаев, С.Николаев, Д.Николаев-Дурылин, Сергей Северный, С.Северный, Н.Сергеев, М.Раевский, С.Раевский, Сергей Раевский.
С.Н. Дурылин – удивительная личность, которая, казалось бы, соединяла несоединимое. И он сам любил задумываться именно над парадоксами бытия. Через его сознание и душу, точно через призму, преломлялись многоцветные лучи событий, времен, человеческих судеб XIX и XX веков в России, и, преломившись, выходили как чистый свет его творчества.
Дурылин был другом юности Б.Л. Пастернака и – на склоне его лет, в Сергиевом Посаде, – В.В. Розанова, другом М.В. Нестерова и А.А. Яблочкиной, М.А. Волошина и М.К. Морозовой – в самых разных жизненных обстоятельствах. Был секретарем Религиозно-философского общества памяти В.С. Соловьева… Он занимался в поэтическом семинаре Андрея Белого, видел А.А. Блока. Он общался с вдовой Л.И. Арнольди, автора ярких мемуаров о Н.В. Гоголе, и записал ее рассказ, как Гоголь боязливо прижимался к стене, чтобы избежать железных объятий мощного К.С. Аксакова.
Родившийся в московском «корневом» Елохове, да еще в соседстве с домом, где, вероятно, родился и Пушкин, Дурылин мог быть и крещен в той же купели, что и Пушкин, – в Богоявленском соборе, о чем рассуждал не без гордости, и записал рассказ современницы Пушкина, все впечатления которой о поэте свелись к тому, что Пушкин был похож на обезьяну и, взбегая по парадной лестнице дома, где она жила в качестве воспитанницы, перепрыгивал через три ступеньки… Дурылин любил смех и умел находить смешное в неожиданных случаях.
Дурылин работал в издательстве «Посредник» Л.Н. Толстого вместе с соратником Толстого И.И. Горбуновым. Он ездил к Толстому в Ясную Поляну за год до его смерти, о чем оставил ценнейшие воспоминания. Дружил с секретарем Л. Толстого Н.Н. Гусевым, и тот передал ему слова Толстого в ответ на письмо Дурылина Гусеву: «Слушайте Сережу Дурылина…» Эти слова Дурылин с теплой благодарностью к Толстому вспоминал потом всю жизнь.
Дурылин много путешествовал по Русскому Северу и оставил интереснейшие записки – «За полуночным солнцем», «Кандалакшский вавилон» и др. Ведь по образованию он этнограф и историк, учился в Археологическом институте.
С 1913 по 1923 Дурылин каждый год бывал в Оптиной пустыни, общался со старцем Анатолием, однокелейником знаменитого старца Амвросия Оптинского. Приняв сан священника, он служил в московской церкви на Маросейке вместе с отцом Алексеем Мечевым, которого Русская Православная церковь недавно канонизировала.
Да, Дурылин ушел от революции 1917 года, но не то – в годы первой русской революции: прошел аресты, совершал, наряду со своим братом Георгием, дерзкие поступки, если не подвиги: например, организовал побег из заключения своего друга Миши Языкова, позже все же погибшего от рук жандармов. Позднее он горестно каялся в своем юношеском «большевизме»... В 1920-е, в начале 1930-х годов Дурылин пережил новые гонения за свою религиозность, за русскость, за чувство свободы – аресты и ссылки…
С середины 1930-х годов начнется более ровная и даже почетная полоса в его жизни, «болшевский период», называемый по месту проживания, в подмосковной дачной местности.
Художник М.В.Нестеров подолгу жил в доме Дурылина в Болшево, и их многочасовые беседы вылились в одну из лучших книг о Нестерове – художнике и человеке.
Дурылин был педагогом. Его учениками были будущий знаменитый актер Малого театра Игорь Ильинский, правнук Ф.И.Тютчева и будущий литературовед Кирилл Пигарев. Его Дурылин учил понимать русскую словесность, живя в имении Тютчева Мураново.
Дурылин был театроведом и театральным критиком, автором театральных инсценировок и даже оперного либретто. Он автор множества книг и статей об актерах Малого и Художественного театра: Садовских, Пашенной, Яблочкиной, Турчаниновой, Качалове.
Велики заслуги Дурылина в изучении русской и мировой литературы. Он был сотрудником ИМЛИ, присудившего ему докторскую степень по филологии в 1944 году.
Но Дурылин был куда шире любого профессионального поприща. Как не вспомнить тут Козьму Пруткова, действующего в одном романе Дурылина о философах «серебряного века»: «Профессионал подобен флюсу»… У Дурылина не было флюса: он его избежал благодаря свободе творчества, стремлению сказать о предмете изучения именно то, что видит читатель или зритель, далекий от профессиональных догм! В одной из записных книжек Дурылин оставил своего рода стихотворение в прозе «Человек свободен»: «О, не ограничивайте его свободу ни заповедями, ни повеленьями! Дайте ему жить!» Так он и сам писал-жил в своем творчестве.
К «профессионалам»-искусствоведам относился иронично и настороженно, хоть и был сам профессором: «Глубочайшая ненужность всего, что делают, делали и будут делать Пиксановы и Рогачевские настоящего, прошлого и будущего, никогда не будет ясна толпе, «читателю». И будут жевать жвачку, и будут перекладывать из своего рта в чужие – нажеванное едово… А потом напишут историю своей жвачки…» (из записей «В своем углу»). Так писатель восставал против литературоведа и любого иного схоласта!
О себе писал: «Я – никто: я – «не», «не» и «не»: не ученый, не писатель, не поэт, хотя я и писал ученые статьи, и был писателем, и слагал стихи, я – никакой профессионал» (предисловие к «В своем углу»).
И увы! долгое время никто не знал о Дурылине-писателе, числят его то среди мелких философов, то среди отошедших в прошлое критиков. Между тем неизданные художественные произведения Дурылина, хранящиеся в РГАЛИ и в Мемориальном Доме-музее С.Н.Дурылина в Болшево, – первоклассная литература. Кажется, именно языком художественных образов Дурылин сказал самое сокровенное.
А.А.Аникин, А.Б.Галкин
Архив С.Н.Дурылина находится в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) - фонд номер 2980.
В городе Королёв в микрорайоне Болшево находится «Музей-квартира Сергея Николаевича Дурылина».
В честь Дурылина названа одна из городских улиц города Королева и Болшевская городская библиотека № 2
Подробнее в статьях:
А.А.Аникин "Москва – Хлынов – Темьян: земной и художественный путь Сергея Дурылина"
А.Б. Галкин Сергей Николаевич Дурылин. Биография
ПУБЛИЦИСТИКА:
В школьной тюрьме. Исповедь ученика . 1908
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ:
Мышья беготня
(Последние листки дневника).
В передовой деревне
(Из манчжурских воспоминаний). 1912 (?)
Соколий пуп
(Роман). 1915
Сказание о невидимом граде Китеже
. 1916
Три беса.
Старинный триптих (Из семейных преданий). 1920-1923
Розы.
Письмо Т<атьяне> А<ндреевне> С<идоров>ой. 1921
Сладость ангелов
(Рассказ). 1922
Четвёртый волхв
(Рассказ). 1923
Сударь кот
(Семейная повесть). 1924
Сирень.
1925
Колокола
(Хроника). 1928–1929, последняя редакция 1951
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ РАБОТЫ:
О С. Н. Дурылине
Дурылин Сергей Николаевич (14(26)сентября 1886, Москва,- 14 декабря 1954, Болшево)-театральный илитературный критик, доктор филологических наук, профессор, педагог, богослов, литературовед и поэт (псевдонимы: Сергей Северный, Р.Артем, Библиофил, М.Васильев, С.Д., И.Комиссаров, Н.Кутанов, В.Никитин, Д.Николаев, С.Николаев, Д.Николаев-Дурылин, Н.Сергеев, М.Раевский, С.Раевский, Сергей Раевский).
Был секретарем религиозного общества им. Владимира Соловьева в Москве в период с 1905 по 1910. В 1911-1913 гг. регулярно посещал ритмический кружок Андрея Белого при издательстве "Мусагет", бывал в "Обществе свободной эстетики". С 1904 года - сотрудник толстовского издательства "Посредник", автор журналов «Свободное воспитание» (1907–1913) (с 1907 года - секретарь редакции); «Маяк» (1909–1913), «Весы» (1909), «Русская мысль», «Известия археологического общества изучения русского Севера» (1913), «Русские Ведомости» (1910–1913) и ряда других печатных изданий.
Был рукоположен в священники в марте 1920 года и служил в Церкви Николая Чудотворца в Клённиках, под руководством о. Алексея Мечёва (Св. праведного Алексея Московского).
В брошюре Дурылина «Репин и Гаршин» (М., 1926) и др.- изучение биографии, литературной жизни. В статье «Академический Лермонтов и лермонтовская поэтика» («Труды и дни», VIII, 1916) дано исследование стиха Лермонтова с точки зрения теории Андрея Белого.
Более ранние работы Дурылина:
- «Вагнер и Россия» (М., 1913),
- «Судьба Лермонтова» («Русская мысль», 1914, X) и др. написаны в духе идеалистической философии символизма. Большой интерес представляет работа Дурылина
- «Из семейной хроники Гоголя» , содержащая эпистолярный материал, ярко характеризующий поместное хозяйство 30-х гг. (см. рецензию В. Переверзева в «Печати и революции», 1929, кн. IV).
- «Вагнер и Россия» (М., 1913)
- «Поэты Бельгии», Антология, М., 1914
- «Репин и Гаршин» (М., 1926)
- «Воспоминания о Толстом», сб.
- «Толстой и о Толстом», V, М., 1928
- «Островский на сцене Малого театра», Л.-М., 1938
- «Мастера советского театра в пьесах А.Н.Островского», М., 1939
- «Айра Олдридж» (Ira Aldridge), М.-Л., 1940
- «Михаил Семенович Щепкин» 1943. 64 с.- 25 000 экзА.Н.Островский. Очерк жизни и творчества, М.-Л., 1949
- «Пушкин на сцене», М., 1951;П.М.Садовский. Жизнь и творчество, М., 1950М.Н.Ермолова (1853-1928). Очерк жизни и творчества, М., 1953.
- «В своем углу». Составление и примечания В.Н.Тороповой. Предисловие Г.Е.Померанцевой. М.,
- «Молодая гвардия», 2006, 880 стр. («Библиотека мемуаров»).
Награждён орденом Трудового Красного Знамени и медалями.
В городе Королёв в микрорайоне Болшево находится "Музей-квартира Сергея Николаевича Дурылина" (дом-музей С. Н. Дурылина при российской академии театрального искусства (ГИТИС))
В честь Дурылина названа одна из городских улиц города Королева.
О музее
С. Н. Дурылин поселился в Болшево в 1936 году по настоянию врачей. Из-за принятия священнического сана уже в советское время он был арестован и несколько лет провёл в тюрьмах и ссылках. Там его здоровье было сильно подорвано. Кроме того, Сергей Николаевич находился в сильной депрессии после того, как по стечению обстоятельств, сгорел его богатейший архив, содержащий уникальные автографы известных литераторов, которые он собирал многие годы.
Выбор места для постройки был обусловлен фундаментальной связью творчества С.Н. Дурылина с философско-богословской традицией славянофильства (Хомяковы, Аксаковы, Одоевские, Киреевские). Дом находится около церковных стен» храма Святых бессребреников Косьмы и Дамиана наземлях, с XVII века принадлежавших князьям Шереметевым и Одоевским. Уцелевшие фрагменты имения П.И.Одоевского и до сих пор соседствуют с территорией дурылинского участка.
Этот дом, построенный осенью 1936 года по совместному проекту А.В. Щусева и С.Н. Дурылина из остатков разрушенного Страстного монастыря, что стоял на месте нынешней Пушкинской площади в Москве, стал в свое время центром притяжения известных писателей, артистов, художников.
Интересна судьба самого дома. Его построили в считанные месяцы благодаря стараниям и энергии супруги Дурылина Ирины Алексеевны. По тем временам дом был просторный - двухэтажный с арочными окнами и верандой. А построен он был из необычного материала – остатков взорванного в Москве Страстного монастыря. Причём пару лет назад обнаружилось, что не только фундамент, оконные рамы и двери из бывшего монастыря использовали при возведении болшевского дома, но и брёвна, из которых он сложен.
Дурылин прожил в Болшево с 1936 по 1954 год. Его гостеприимный дом стал центром притяжения для артистов, писателей, художников. Сюда с удовольствием приезжали Нестеров и Грабарь, Качалов и Яблочкина, Козловский и Лемешев… Но только спустя десятилетия после смерти Сергея Николаевича был создан музей. Сначала в Болшеве открылась , основой которой послужила значительная часть его личного собрания книг. Чуть позже его именем назвали улицу в посёлке.
В 1993 открылся музей, поначалу находившийся в ведении РАТИ (ГИТИСа), как научное подразделение Государственного института театрального искусства им.Луначарского, и только в 2002 году переданный в муниципальную собственность г. Королёва.
Основатель музея - Комиссарова Александра Алексеевна (1907-1994)
Несколько лет музей был закрыт. В нём проводились реставрационные работы, благодаря которым удалось предотвратить разрушение дома, привести в порядок хозяйственные постройки.
На фасаде – мемориальная доска с надписью «Здесь жил и работал с 1936 г. по 1954 г. писатель, доктор филологических наук Сергей Николаевич Дурылин».
Экспозиция музея знакомит с жизнью и творчеством не только самого хозяина, но и его гостей. Так в доме целая комната посвящена знаменитому русскому художнику Михаилу Нестерову. Он часто гостил в «Болшевском Абрамцеве», как по меткому выражению литератора и мемуариста Н.Д. Телешова стали называть дом Дурылина. Итогом многолетней дружбы литератора и художника стало монографическое исследование Сергея Николаевича о Нестерове. В экспозиции можно увидеть личные вещи художника и его работы. В ещё одной комнате воссоздана обстановка кабинета Сергея Николаевича Дурылина. Здесь всё сохранилось, как было при жизни хозяина…
На протяжении всей жизни С.Н. Дурылина в Болшеве его дом был центром духовной культуры. Сохранились мемориальные вещи, переписка исвидетельства освязях этого Дома совсемирно признанными центрами русского Православия- Черниговским скитом Троице-Сергиевой-Лавры иОптиной пустынью, сосвятыми новомучениками о.Алексием (Мечевым) иМихаилом (Новоселовым), оптинским старцем Анатолием (Потаповым), сжизнью итворчеством выдающихся представителей религиозно-философского ренессанса второй половины XIX- начала XXвека (К.Н. Леонтьевым, В.В.Розановым, П.П.Перцовым, С.Н.Булгаковым идр.)
Не случайна территориальная близость Дома к Сергиеву Посаду, где в начале 1920-х годов С.Н. Дурылин, вместе с Ю.А. Олсуфьевым и о. Павлом Флоренским участвовал в деятельности Комиссии по Охране Памятников Троице-Сергиевой Лавры, к Муранову - имению Е.А. Боратынского и Ф.И. Тютчева, к Абрамцеву, к даче В.Д. Поленова в Жуковке, имению К.С. Станиславского в Любимовке.
В настоящее время Дом-музей Дурылина является единственным местом в Москве и Подмосковье, в котором сохранились мемориальные вещи, связанные с жизнью итворчеством великого русского художника М.В.Нестерова. Усилиями С.Н.Дурылина была создана уникальная архивная коллекция, коллекция икон XVII- начала XXвека, коллекция живописи играфики К.Ф.Богаевского, К. А. Коровина, В.Д.Поленова, Р.Р.Фалька, Л.О.Пастернака, М.А.Волошина, В.К.Менка, Л.Вруни, К.Малевича идр.
В Доме сохранились мемориальные вещи ифотографии С.Т.Рихтера, Б.Л.Пастернака, Н.Д.Телешева, К. С. Станиславского, М.К.Заньковецкой, актеров Большого, Малого, Художественного театров (Н.А. Обухова, П.Норцов, М.Н.Ермолова, В.И.Качалов, И.В.Ильинский, Е.М.Шатрова, В.Н.Рыжова, Е.Д.Турчанинова, А.А.Яблочкина идр.); библиотека.
Здание Дома Дурылина и прилегающие постройки («Изобка», «Ледник», «Погребица» и др.) являются неотъемлемой частью традиционной дачной застройки первой половины XX столетия в пос. Болшево. Вместе с сохранившимися фрагментами усадьбы Одоевских в Болшеве - храмами Косьмы и Дамиана (1786 г.) и Преображения Господня (1800г.), зданием церковно-приходской школы (ул. С.Н. Дурылина, д. 41, ныне библиотеки им. С.Н. Дурылина), богадельни (ул. С.Н. Дурылина, д. 39, (ныне склад РЭУ № 2), сундучной (ул. С.Н. Дурылина, д.9), - и близлежащими дачными строениями (дача Клюевых - ул. С.Н. Дурылина, д. 37), - они представляют собой образец уникального культурно-исторического ландшафта.
Отделы:
- Мемориальный кабинет С.Н.Дурылина, фонд – личные вещи, документы, фото, книги, предметы быта
- Комната его жены –И.А.Комиссаровой (т.н. «комната Нестерова»)
- Комната монахини Феофании (Е.Г.Першиной).
- Постоянная экспозиция: иконы XVII – начала ХХ века, мемориальный фонд художника М.Нестерова, коллеция живописи и графики XIX-XX веков; коллекция живописи и графики К.Ф. Богаевского, В.Д. Поленова, Р.Р. Фалька, Л.О. Пастернака, М.А. Волошина, В.К. Менка, Л. Бруни, К. Малевича, мемориальные вещи и фотографии С.Т. Рихтера, Б.Л. Пастернака, Н.Д. Телешова, М.К. Заньковецкой, актеров Большого, Малого, Художественного театров, театральные афиши и уникальная библиотека С.Н.Дурылина; коллекция книг и периодических изданий по истории русского дореволюционного и советского театра; коллекция личных вещей, фотографий, автографов М.Ермоловой, А.Яблочкиной, М.Чехова, Ф.Шаляпина, Н Обуховой и др.
- Места для сменных выставок: одна из комнат и веранда музея
- Архив и научная библиотека
- Дополнительные услуги: магазин-киоск
- Образовательные услуги: лекции по записи
- экспозиционно-выставочная 81 м2
- фондохранилищ 64,2 м2
- парковая 0,14 га
Должностные лица:
- Директор Лебедев Геннадий Васильевич
- Заместитель директора по научной работе Нефедьев Георгий Владимирович
- Главный хранитель Резниченко Анна Игоревна
Эта старая деревянная дача в Болшево, как будто пригнувшаяся под натиском кирпичных коттеджей, напоминает соловья среди павлинов. Чудом уцелевший осколок ушедшей эпохи, дом, где писатель, искусствовед Сергей Николаевич Дурылин провел последние, самые счастливые 18 лет жизни.
Сергей Дурылин - личность загадочная, многие значительные факты его биографии обросли домыслами и слухами. Ходя с экскурсией по комнатам маленькой дачи, я пытаюсь распутать клубок противоречивых фактов. Путаница начинается с самой даты рождения, которая в разных документах выглядит по-разному. В трудовой книжке стоит 1871 год, в поздних публикациях -1881, на могильном памятнике - 1877 год. Нынешние исследователи настаивают на четвертом варианте - 14 сентября 1886 года.
Впрочем, главное нам все-таки известно доподлинно. Мы знаем, что Сергей Николаевич Дурылин закончил Московский Археологический институт, читал курс церковного искусства на Богословских курсах, работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры под руководством о. Павла Флоренского, был членом Московского философско-религиозного общества. В 1920 г. сщмч. Архиепископом Феодором (Поздеевским) рукоположен во иерея с обетом безбрачия. Служил сначала в Никольском храме на Маросейке, где в то время настоятелем был св. праведный Алексий Мечев.
В 1921 г. отец Сергий перешел служить в Боголюбскую часовню у Варварских ворот.
С 1922 года в жизни Дурылина начинаются аресты и ссылки, а в биографии возникают белые пятна. Не многие помнят сегодня о Дурылине-искусствоведе, литературоведе, театральном критике, писателе, авторе биографии Нестерова в серии ЖЗЛ или мемуаров «В своем углу».
Зато у многих на слуху, что Дурылин отрекся от сана. «Да, есть такое предание, - кивает экскурсовод и научный сотрудник музея Татьяна Николаевна Резвых. - Когда во время первого ареста друзья Дурылина обратились к Луначарскому с просьбой о ходатайстве, тот якобы согласился, но поставил условие - пусть Сергей Николаевич снимет с себя рясу. Но никаких документальных свидетельств этого не сохранилось. А это очень странно. Такое событие, как «отречение попа от сана», большевики непременно подняли бы на щит своей антирелигиозной пропаганды. Дурылин никогда бы не отрекся от сана, не таких убеждений был этот человек. Но ясно, что после ареста он не служил ни в одном храме.».
В одной из ссылок происходит еще одно загадочное событие - женитьба Дурылина на Ирине Алексеевне Комиссаровой. «Они познакомились на приходе в Кленниках, - говорит Татьяна Николаевна. - В гражданскую войну Ирина опекала Сергея Николаевича. Он же был типичный кабинетный ученый, совершенно не приспособленный к жизни. А она, женщина из народа, умела раздобыть пропитание и наладить быт в самых сложных условиях».
Ирина Алексеевна была чадом отца Алексея Мечева. Есть предание, что отец Алексей благословил Ирину ехать за Дурылиным в ссылку, сказав: «Поезжайте, он без вас пропадет». «Он бы действительно пропал, - добавляет Татьяна Николаевна. - У него было больное сердце и вообще очень слабое здоровье».
Ирина сопровождала Сергея Николаевича во всех четырех ссылках, а в 1933 году они зарегистрировали гражданский брак. При этом еще одно семейное предание гласит, что Ирина Комиссарова была тайной монахиней. Зачем же нужна была регистрация брака? В музее уверены, что женитьба была фиктивной. Сделано это было для того, чтобы иметь возможность после ссылки прописаться в Москве у сестры Ирины Алексеевны. Кроме того, из-за житейской неприспособленности Сергея Николаевича Ирина была вынуждена от его имени вести все дела с издательствами и редакциями журналов, где он печатался, а для этого был необходим статус жены.
В 1936 году Дурылин получил дачный участок в Болшево и жизнь, наконец, вошла в спокойное русло. Но и этот период жизни полон загадок.
«Дачу проектировал Щусев, но я не сомневаюсь, что и Сергей Николаевич приложил руку к проекту, - продолжает делиться гипотезами Татьяна Николаевна. - Посмотрите, дача в плане - настоящая трехнефная базилика. Застекленная терраса спланирована как алтарная апсида, и даже сориентирована на восток. Нет, конечно, на террасе не служили, но Сергей Николаевич мыслил символически и даже облику своего дома придал глубокий символический смысл.» Кстати, сам дом построен из остатков разрушенного Страстного монастыря, находившегося на нынешней Пушкинской площади, на том самом месте, где теперь - памятник Пушкину.
Кто только не бывал в этом доме! Святослав Рихтер, Борис Пастернак, актеры Игорь Ильинский и Василий Качалов, Роберт Фальк, сын отца Сергия Булгакова художник Федор Булгаков. Пастернак писал о Дурылине: «Это он переманил меня из музыки в литературу…».
В книге для гостей сохранилась запись Михаила Нестерова: «Здесь в Болшеве я жил всегда прекрасно, окруженный заботой и любовью дорогих мне людей: Сергея Николаевича и Ирины Алексеевны Дурылиных. Спасибо за все, за все…» Дружба Нестерова с Дурылиным длилась тридцать лет, вплоть до самой смерти художника.
В одной из комнат на мольберте - копия картины Нестерова «Тяжелая дума». Это портрет Дурылина. Специально для этого портрета Сергей Николаевич по просьбе Нестерова достал из шкафа рясу, которую, следуя ультиматуму Луначарского, не надевал со времен того самого первого ареста.
Впрочем, судя по всему, этот запрет все-таки соблюдался лишь на публику. Вполне вероятно, что Сергей Николаевич в Болшево служил Литургию.
«Узнали мы об этом так, - рассказывает Татьяна Николаевна. - К нам приехала директор библиотеки иностранной литературы Екатерина Юрьевна Гениева. Мы начали ей показывать дом, картины на стенах, дошли до рисунка детской головки. Вот, говорим, портрет неизвестного ребенка. А Екатерина Юрьевна: «Почему неизвестного? Это я!»
Затем зашла в комнату, где раньше была ванная, и вдруг воскликнула: «Я помню эту комнату! Здесь меня причащали!» Ей тогда было лет пять. Можно ли полагаться на воспоминания столь раннего детства? Не знаю. Но сама Екатерина Юрьевна уверена, что ничего не путает и Дурылин действительно служил в ванной комнате. Есть свидетельства и о том, что в доме хранился антиминс, зашитый в занавеску. Тут совсем рядом есть церковь, но Сергей Николаевич туда никогда не ходил. Говорят, именно потому, что сам служил дома, но только для очень узкого круга друзей».
Экскурсия заканчивается, и меня приглашают выпить чаю. На кухне тепло и уютно, наверное, так же, как и шестьдесят лет назад. За окном добродушно брешут две музейные дворняги, у стола на полу котенок играет с орехом. Кошка Анфиса прыгает ко мне на колени и сворачивается клубочком. Под громкое мурлыканье меня поят чаем с вареньем, кормят домашними пирогами, расспрашивают о том - о сем. «Вы всех посетителей поите чаем?» - спрашиваю я сотрудников музея.
«Да, всех, кто пожелает: летом на террасе, в холодной время - на кухне.» - «За дополнительную плату?» - «Нет, что вы! Кто хочет, жертвует «котишкам на молочишко». А так чаепитие совершенно бесплатное».
Я уезжаю с чувством, что отлично провела день на даче у хороших знакомых. Увожу с собой в памяти запах прелых листьев, вкус смородинового варенья, вид на сад из окон террасы-апсиды, полки, уставленные книгами, стены, увешанные рисунками. И еще - приглашение приезжать в гости. Дурылин был именно таким - гостеприимным, отзывчивым и теплым человеком. И это уже не предание, это факт, многнократно подтвержденный самыми разными документами.
Именины Сергея Николаевича Дурылина празднуются 8 октября, на прп. Сергия Радонежского. Музей отмечает их днем открытых дверей, приглашая всех желающих на бесплатные экскурсии с 11.00 до 18.00. В обычные дни билет в музей стоит 30р., льготный - 15р.
Картина на мольберте - копия портрета С.Н.Дурылина «Тяжелая дума» кисти М.В.Нестерова. Оригинал хранится в Церковно-археологическом кабинете МДАиС. Копия выполнена Федором Булгаковым, сыном протоиерея Сергия Булгакова.
Директор музея Геннадий Васильевич Лебедев
Коридор
Нестеровская комната
После экскурсии гостей музея поят чаем: осенью на кухне, а летом на террасе
Карандашный портрет директора Библиотеки иностранной литературы Екатерины Гениевой в детстве
- (1877 1954) русский литературовед, театровед, педагог, доктор филологических наук. Основные работы по истории русского театра и литературы. Стихи, рассказы, пьесы (в т. ч. Пушкин в Арзамасе, опубликована в 1987), публицистика. Книга о М. В.… … Большой Энциклопедический словарь
Дурылин Сергей Николаевич - (псевдоним ‒ С. Северный, С. Раевский, Н. Кутанов, Д. Николаев и др.) , советский литературовед, искусствовед, историк театра и критик, доктор филологических наук (1943), профессор (1945). Окончил… … Большая советская энциклопедия
Дурылин Сергей Николаевич - (1886 1954), публицист, литературовед, искусствовед, этнограф. Работал в Институте истории искусств АН СССР. Пережил увлечение революционным движением, толстовством, символизмом, «неославянофильством». В 1917 принял священство (в начале 20 х гг.… … Энциклопедический словарь
Дурылин, Сергей Николаевич - }